"Катя Гордон. Конченые " - читать интересную книгу автора

Я "углубилась" в метро...
Поезд меряет мое время остановками. "Октябрьская" - называет он еще
семь пустых минут моей жизни, "Ленинский проспект". Замученные работой люди
глядят на меня, повиснув на поручнях. Когда поезд тормозит - они
покачиваются, как огурцы на яблоне, - но не падают, потому, что не растут
огурцы на деревьях. Кто-то кому - то уступает и не уступает место - мы висим
на железных ветвях, терпеливо пережидая ненужное время наших жизней. А
теперь я иду по снегу - как тогда, с Екатериной Николаевной. И вместо ранца
у меня - мандарины, но совершенно так же как прежде, я иду в учреждение, для
людей учрежденное, потому что так надо... А во всех подобных учреждениях
прячутся, доживая свой век, жители совка: они могут не пустить тебя в
палату, они могут отчитать тебя при классе, они могут обидеть тебя и
заставить им служить. О, они всевластны, эти неудавшиеся лавочники - госпожи
уборщицы и директрисы, серые мужчинки, пропускающие и ставящие разные
печати. О, как они царствовали во времена совка! И теперь ты, дитя рыночной
экономики, отплатишь им сполна за развал СССР, придя в школу, больницу,
библиотеку и паспортный стол.
- Куда пошла? - окликнула меня королева.
- О, госпожа, я сейчас надену бахилы и пойду в прекрасную палату, где
возлежит мой отец...
Королева смотрит на меня изучающе, на полу раскинуты полы ее тряпки.
- До приемных часов еще четыре минуты... - гневится королева.
Ничего не ответив, я сажусь на банкетку у входа.
- И здесь я буду сейчас... Мешаете... - королева берет свой жезл и
направляется к банкетке.
Она почти толкает меня. А мне ведь нужно, и потому я терплю. А куда я
денусь? Чувство долга же...
- Слушайте, мадам, - все-таки начинаю я, - Во-первых, не хамите, а то я
про вас такой сюжет в новости отгрохаю, что вас даже на кладбище сторожем не
возьмут, а во-вторых, если у вас настроение хреновое - то сверните его в
трубочку и засуньте себе в свой толстый, совковый зад!
Четыре минуты прошло, я, не дожидаясь ответа, пошла по коридору к
палате. Почти не было стыдно, хотя перед глазами всплыла душная семья этой
несчастной тетки с двоечниками и мужем, который пьет, как будто он без дна.

47...

Я стою в дверях палаты. Отец спит. Ему снятся дельфины и парапланы,
коллекционные солдатики и шашлык. "Стою ли я этого сна?" - думаю. Смогу ли я
доставить ему радости ну хотя бы как тот, с шашкой наголо, с отколотой
правой рукой?... Нет, конечно... понимаю, вешаю мандарины на ручку двери и
ухожу...

48...

Иногда я смотрю фотографии. Глупая традиция улыбаться фотоаппарату
превращает мое фотографическое прошлое в сплошное счастье. Вот я с папой...
Улыбаемся...А ведь я точно помню, что он сжимал мою руку так сильно, что я
старалась не думать о том, что это моя рука... А теперь, оказывается, было
счастье... Мой класс... И за чем я слушалась этого фотографа в грязной