"Катя Гордон. Конченые " - читать интересную книгу автора

байковой рубахе навыпуск - и растягивала рот? Надо было послать его в жопу,
чтобы он не снимал вранье, чтобы потом, однажды, в старческом маразме, я не
решила, глядя на фотографический снимок, что была счастлива.
А я все улыбалась. Улыбалась и ждала. Ждала, что вот-вот, совсем скоро,
можно будет отмереть и больше не улыбаться, ждала, что меня заберут из
сада - и наступит счастье; ждала, что отсижу эти десять лет в гимназии и
наступит настоящая жизнь... Ждала, что пройдут эти пять бестолковых лет "на
вышке" и... А теперь, смотрю фотографии и оказывается... Оказывается:
счастье было изобретено вместе с фотоаппаратом.
Четверть лишней жизни... Следующая остановка "Октябрьская"...
Теперь мне очень жалко этого времени. Не потому, что я нашла бы ему
лучшее применение - молоко все равно бы кисло и молочные зубы выпадали - а
потому, что все это время меня не было. Время было, а меня не было.
А вот теперь я почти знаю, что я есть. Знаю ровно настолько, чтобы,
робко краснея, катая в руке шарик из старой жевачки, сказать:
- Я... есть, господа. Извините... В жопу... Блин...
А время смотрит на меня сверху брезгливо и говорит:
- А Я - Бог!...И меня нет!

49...

Море замерзло, ожидая нас. Я чувствую себя сволочью из-за зажатых
денег.
Футбольная команда Скворцова и Медведева проиграла. Они пьют. Пьют
многозначно, по-мужски, как пьют герои фильмов, похоронив лучшего друга. В
квартире Урюковой тихо. Мы доедаем сыр. Медведев, запрокинув голову,
выливает себе в глотку стопку. Кино.
Зима не кончается. Она тикает снежинками, дышит впалой грудью
подтаявших пустырей. Зима - это бедствие. И лыжи, и палки, и коньки, и
сноуборды - фанатичная борьба за удовольствие, во что бы то ни стало - не
спасут от зимы.
- Зима... - говорю я.
- Летом поедем в Крым... - мечтательно говорит Урюкова.
- Или не поедем... - Бардина затягивается.
- Мы все умрем - напоминает Урюкова.
- Ах да... - вспоминаю я.
И мы сидим тихо - и отмеряем вздохами последнее время. И ничего не
будет.
Или бежать? Делать, типа, карьеру. Арсентьев делает... Вкалывает денно
и нощно с самого девятого класса - обманывает себя движением в сторону
"силиконовой долины". И еще достаточно большое количество наших амбициозных
знакомых работает на рулон мягкой туалетной бумаги в цветок. Встречаясь, они
пугаются успехов друг друга, а оставаясь наедине с собой - ужасаются
бессмысленности своего оголтелого движения.
И можно, вероятно, глубоко вздохнув, разобрав всякий хлам в своей
голове, проникнуться идеей успешной американской жизни с барбекью по
выходным. Можно, вероятно, отравившись общением с европеизированными, сытыми
недоумками, проникнуться мечтой о коллекции картин и огромной квартире на
последнем этаже где-нибудь в Париже; или захотеть славы настолько, что
голова перестанет работать, - и станет уже не важно что делать и как... И