"Юлия Горишняя. Слепой боец " - читать интересную книгу автора

вдруг остановились.
- Прощай, - сказала одна из них.
- Прощай, - повторила другая.
- Это была хорошая охота, - сказала третья и облизнулась алым языком.
Гэвину было все равно, и он не задумался даже о том, что алого, яркого
языка и клыков, блеснувших в ее длинной хищной пасти, не может быть у жабы.
- Это была хорошая охота, - повторила четвертая. - А теперь мы можем
охотиться на кого-нибудь другого.
- Вы хорошо нас кормили, - сказала пятая.
А шестая сказала:
- Прощай.
Но Гэвин только тупо посмотрел на них. Ему некогда было останавливаться
и думать об этом. Он должен был идти. Они с волком ушли, и жабы остались
позади, в снегу.
Человеческое жилье было уже близко. Дичи стало меньше, оттого что она
здесь была повыбита человеком, и несколько раз Гэвин замечал в лесу следы
порубки, а потом - ловушки, поставленные точно так, как ставили в его краях,
и можно было бы подождать возле этих ловушек, когда придет охотник,
настороживший их, но
Гэвин не мог ждать. Что-то гнало его вперед, вперед, дальше, туда, где
шевелились, ходили, жили люди, он чувствовал, где это, как вода чувствует
прилив. Он подобрался уже близко к людскому жилью, и первым человеком, на
которого он наткнулся, была женщина с полной корзиной шишек - обычная
женщина, дебелая и румяная от мороза, одетая, как жена простого дружинника.
Увидев. Гэвина, она закричала и, потеряв свою корзину, бросилась бежать, два
раза падала в снег, подымалась и, не оборачиваясь, бежала дальше. "Дура
баба, волка никогда не видела", - подумал равнодушно Гэвин.
Рядом с ним хрустнули ветки. Волк выбирался, догоняя его, из зарослей
густого ельника. Гэвин повернулся и смотрел, как тот лезет, проваливаясь в
снег. А потом, медленно-медленно, он понял, что, когда женщина с шишками
увидела его, волка рядом с ним не было; она бежала не от волка - она бежала
от него самого.
А то существо, которое он сейчас видел, существо, что выползало из
ельника, - это был вовсе не волк, это был уже не волк, хотя оно, должно
быть, до сих пор считало себя волком, не замечая своих постепенных перемен,
как и Гэвин до сих пор их не замечал. Это была каменная жаба - жаба, чем-то
отдаленно похожая на волка. А в ее желтых глазах на уродливой морде Гэвин
увидел отражение себя самого - отражение того существа, которое когда-то
было им, - каменную жабу, отдаленно похожую на человека.
- Как же мы охотились, волк? - растерянно спросил он, глядя на свои
коротенькие, медлительные жабьи лапки.
И вспомнил: уже довольно давно они с волком не загоняли дичь. В этом не
было нужды. Нужно было только смотреть на нее, и тогда она сама подходила -
если удавалось поймать ее взгляд. Призраки забирают у тебя, но и дают тебе.
Они забирают совсем немного. Им нужна только небольшая часть твоего
существования, чтоб заполнить им свое небытие и твоим содержанием - свою
пустоту. Это почти незаметно - как незаметен укус малярийного комара. Но
если прежде комар успел укусить человека, больного малярией, вскоре ты
узнаешь об этом.
Вскоре ты узнаешь об этом - если тебя в тебе будет еще достаточно