"Юлия Горишняя. Слепой боец " - читать интересную книгу автора

ей о своих плаваниях, а встречались они прилюдно, и у охотничьей палатки
Гэвина не видать было больше девичьих следов. Отец и братья Хюдор улыбались
довольно; а она помалкивала, будто лестно ей было такое внимание, и более
ничего.
Весною, когда после прощального пира пришли люди на берег проводить
уплывающие из родного фьорда Гэвиновы корабли, Хюдор была там тоже - вся ее
семья там была, провожая ее старшего брата, Борна, сына Борна из дома
Борнов, который тоже отправился с Гэвином вместе. Красивее ничего Хюдор не
видала в своей жизни, да и этот фьорд не видал зрелища красочнее, никогда
еще с Гэвином не уходило такой пышной и гордой флотилии: восемь боевых
"змей", четыре грузовых корабля с припасами, пять шестнадцативесельных юрких
однодневок вдобавок, да еще в море к нему должны были присоединиться корабли
из соседних округов.
Сверкали пурпуром паруса "Дубового Борта", и вторая "змея" Гэвина,
именем "Лось", и остальные - разноцветными парусами, блестело все от воды и
от солнца, рябило в глазах от полосатых шатров на палубах кораблей, щитов,
выставленных вдоль бортов, золоченых флюгеров на шестах; как птицы летели
над каждою "змеей" вымпелы с эмблемами тех именитых домов, чьи люди шли на
корабле, и команды все - как на подбор, яркие плащи и доспехи горели на них
ярче огня. И даже среди таких молодцов Гэвин был красивей всех, ярче всех,
заметнее всех, Гэвин Морское Сердце, лучший из капитанов.
Хюдор, как всегда, смотрела на него со стороны: не годится в такой
момент подходить к кораблям посторонним, семейные росстани все уже были
раньше, дома, и старейшинами округи все, что нужно, уже было сказано - на
прощальном пиру. А теперь - протрубили рога поход; но перед тем, как взойти
на корму "Дубового Борта" по золоченой сходне, Гэвин улыбнулся Хюдор и
распахнул пошире алый свой плащ, чтоб стал ей виднее пояс на нем, шитый
золотом; вот тогда-то и ахнули кумушки, узнавши узор, который видали до того
у Хюдор под иголкой: всю нынешнюю зиму она этот пояс вышивала. И все поняли,
что осенью, вернувшись из-за моря, Гэвин пошлет сватать к старому Борну.
Сказано: нет радости без чьей-нибудь печали. Несколько дней спустя, уже
совсем не так заметно и пышно, как Гэвин, и людей провожать его пришло куда
меньше, уходил из своего фьорда единственный из именитых молодых людей
округи, кто не с Гэвином пошел в боевое плавание по Летнему Пути, как зовут
море в тех местах. Логер, сын Локхира из дома Локхиров, был тоже
единственным из сыновей своего отца, кто уцелел в той распре; кроме него,
остались в живых еще несколько его дядей и двоюродных братьев, осталась и
часть богатства у приверженцев Локхиров после того, как старейшины округи
десять зим назад решили, что достаточно уже было зла на их земле и нельзя
допустить, чтобы кровь двух таких родов вовсе иссякла, и заставили Гэвиров и
Локхиров сойтись и сговориться о мире. Локхиры свою часть договора выполняли
честно, да и новых распрей не затевали, но люди все же продолжали держаться
от них в стороне. С Логером, сыном Локхира, ходили за море только сыновья
дружинников старого Локхира, отца его отца, и их сыновья, а сыновья сыновей
росли, чтобы пойти в море с его сыном; такая уж была дружина у Локхиров -
верная в удачные дни и в неудачные, на добрые дела, как и на злые, верная
одинаково. Логер был неплохим капитаном, но не было у него, конечно, ни
такой удачи, как у Гэвина, ни такой славы, и добыча много меньше. С Гэвином
они были сверстники.
Уродился этот сын Локхира довольно видным парнем: сероглазым и без