"Юлия Горишняя. Слепой боец " - читать интересную книгу автора

себя во всем виноватым, для него, должно, облегчением были те пираты... А
Ивелорн было все равно. Как если б она была скала. Или филгья.
- Скала! - сказала Кетиль. - О! Вот оттого-то и потонула та пиратская
"змея", что ее увозила, - какой же корабль не потонет, если целый
неприступный утес на него нагрузить!
Вот в такие минуты Хюдор особенно ее любила - когда, неожиданно для нее
самой, вырывались у Кетиль неожиданные, как проблеск молнии, словечки. И она
смеялась, ласково глядя на Кетиль, встряхивающую гордо кудрями, а когда та,
задохнувшись, перестала хохотать, добавила:
- А я слышала - океанские девы потопили тот корабль. Оттого что
приревновали к ее красоте и не могли простить, что море увидело большую
красавицу, чем они.
- Когда она жила здесь, - сказала Кетиль, - солнце задерживалось дольше
над нашей округой, чтоб глядеть на нее. Будь мы с тобой хоть вполовину так
красивы, как она, - из-за нас весь мир бы лежал в развалинах, Хюдор!
- Так уж и мир, - отозвалась та.
- Не меньше, чем мир, - засмеялась Кетиль. - На меньшее я не согласна.
И запела-заговорила опять, прямо из середины:

"Хочет кто искать -
пусть ищет.
Кто найдет -
пускай находит.
Призовите
ваши филгьи -
может, будут
благосклонны!"

Так она им
отвечала.
Гордой девы
мысли ясны:
ей никто из
двух не нужен,
смертью пусть
играют оба,

пусть найдут
ее в ущельях,
шеи пусть
сломают в гонке
за Оленем,
недоступным,
как прекрасная
Ивелорн!

Но копье лишь
стиснул Локхир,
гордо Гэвир
улыбнулся.