"Юлия Горишняя. Слепой боец " - читать интересную книгу автора

"Жди, Ивелорн, -
он сказал ей
и встряхнул
легко кудрями. -

Я вернусь еще
с добычей,
и тогда
поговорим!"
Локхир же
промолвил только,
потемнев и
сдвинув брови:

"Ты моей, запомни, будешь!"

- А вот теперь об этом сочиняют песни, - добавила, сжимая кулачки,
Кетиль. - А обо мне? Обо мне будут вспоминать только то, что я сестра
Гэвина!..
- И еще, что из-за тебя Йиррин сочинил "йиррин-эзалт" - "песни
Йиррина", - сказала Хюдор. - Ни у одной девушки на свете такого нет. И,
по-моему, это лучше, чем если бы из-за тебя лежал в развалинах хоть даже
целый мир...
Кетиль задумалась, закусив розовую пухлую губку. Потом подобрала
иголку, повисшую на длинной алой нитке с вышиванья, воткнула ее в ткань,
опять задумалась.
- Ты права, - проговорила она. - Ты права, Хюдор, - а все-таки хотелось
бы мне чего-нибудь еще...
- Так скажи Йиррину, - засмеялась Хюдор, - пусть сложит песню о том,
как из-за девушки по имени Кетиль перессорились четыре округи сразу! Уж
его-то песня не потеряется; и, пока не уйдут под море острова, будут верить,
что так оно и было, - люди ведь певцам только верят, а не тому, что было на
самом деле!
А когда Кетиль устала смеяться, то сказала:
- Только он этого не сделает. Он говорит: "Если слова певцов будут
врать - чему ж тогда можно будет верить на свете?.." А для Ивелорн сделал бы
небось! - добавила она вдруг негодующе.
- Не сделал бы, сама знаешь, Кетиль. Йиррин такого ни для кого не
сделал бы, даже для Гэвина...
- Даже!!! - возмутилась пуще Кетиль. - Даже - и вот всегда так; всегда
мы у них на втором месте!.. Всегда! А те, кому у них первые места, - слава,
истина и все такое, - они ли рожают им сыновей? Они ли пекут им хлеб и поят
их брагой? Услаждают их ночи и закрывают глаза им, когда они умрут? Нет,
правда, Хюдор! Тебе никогда не хотелось, чтобы вот Гэвин поступился своим
именем ради тебя? Хоть в чем-нибудь. Чтоб ты знала, что ты ему важней, чем
то, что певцы о нем говорят!
- Но ведь и мне... - Хюдор остановила пряжу, чтоб сменить наполненное
веретено, и в комнате легла тишина. - Ведь и мне тоже его имя важнее даже
того, будем ли мы с ним вместе... - В языке, каким говорят на этих островах,
слава, честь, имя - для всего этого слово было одно.