"Юлия Горишняя. Слепой боец " - читать интересную книгу автора

что пели сами, и если бы они попытались повторить потом эту мелодию, то
получилась бы она иной, без хрупкой изощренности, прихотливости, что пленяла
в настоящей, - а впрочем, такую темную вещь, как мелодия, девушки и не
пытались сейчас разобрать и запомнить.
Им хотелось понять слова. А вот слова оказывались еще непостижимее, чем
мелодия, - хотя каждое из них в отдельности было совсем простым и понятным,
но, соединяясь вместе, они слагали смысл, что, казалось, был важен и ясен, а
все же проникнуть в эту ясность не получалось, хоть плачь.
И уж совсем непостижимо было, отчего все-таки эта песня, светлая и
тихая и как будто совсем не печальная, все же рождала такую печаль? Всем
потом думалось, что, будь им дано слушать эту песню чуть-чуть подольше, они
б успели понять. Но она прошла мимо, и спустилась с холма, и затихла за
Жердяным Ручьем, словно уплыла, и еще какое-то время отзвук песни летел со
стороны Седла, путаясь в кустах, а потом стало ясно, что это только отзвук.
- Кто это? - спросила звонким шепотом Ниль, дочь Скагри. А Раун
ответила ей тоже шепотом:
- Тише, Ниль, может, она еще вернется.
Но она не вернулась. Какое-то время девушки, все еще завороженные,
молчали, а потом заговорили все разом. Они припомнили все по порядку, как
это было, и Кетиль сказала про сад с блестящими цветами и фиолетовой травой,
и те, кто разобрал какие-нибудь слова из песни, тоже об этом сказали, и,
сличая между собою и соединяя вместе обрывки, девушки, поспорив немного, в
конце концов составили целое четверостишие. Правда, смысла в нем было
немного, во всяком случае, как им казалось, меньше, чем в самой песне, и
что-нибудь, наверное, они потеряли - что-нибудь важное. А может быть, и
ничего не потеряли - просто смысл был не в словах, а в голосе, который их
пел. О рифмовке уж и говорить нечего: кто ж это видывал такую странную вещь,
чтоб рифмовались концы строк, а не слоги внутри строки?! Получилось у них,
словом, вот что:

Разве у звезд нету имен?
Разве у звезд лика нет?
Так почему без лица мой сон -
Тающий звездный свет?

И еще пара отрывков, в которых девушки не были уверены. Но все равно
получалось, что с тех пор, как стали слышать печальный голос, поющий в
лесах, впервые удалось разобрать из его песни такой большой кусок.
Выговоривши тот сумбур, что был в них поначалу, девушки притихли и стали,
уже не все сразу, припоминать, где и когда ее - ту, что пела, - слышали этим
летом еще. Первый раз, конечно, когда она приплыла сюда; и потом еще в
Трайновом Фьорде видели рыбаки корабль с золотыми парусами и лебедем на
носу, только тогда никакой песни не было: просто корабль шел вверх по
фьорду, обогнул Столбы (ни одного человека на палубе, уверяли рыбаки, паруса
словно сами повернулись!), а за ними уже никто его не видал. Ну и так далее,
и так далее.
Хюдор рассказала, что работник Ямеров на летовье, когда пас скот,
услыхал ЕЕ песню: он как раз завтракал тогда, жевал лепешку с простоквашей;
и он разлил свою простоквашу и не заметил. Но, впрочем, пастух, как человек
грубый и малосмыслящий, запомнить какие-нибудь слова не сумел.