"Максим Горький. Несвоевременные мысли" - читать интересную книгу автора

романтизма, что она не создала Теруань де Мерикур, не выдвинула героев,
ярких людей.
Положим, Теруань, вероятно, потому не явилась, что мы не осаждали
Бастилию, но если б мы делали это,- я думаю, что из 50-ти тысяч
петроградских "девушек для радости", наверное, нашлись бы героини. Но,
вообще говоря, героев у нас всегда было маловато, если не считать тех,
которых мы сами неудачно выдумывали - Сусанина, купца Иголкина, солдата -
спасителя Петра Великого, Кузьмы Крючкова и прочих героев физического
действия, так сказать.
Полемизируя, можно, разумеется, забыть о героях духа, о людях, которые
великим и упорным подвигом всей жизни вывели, наконец, Россию из
заколдованного царства бесправия и насилия.
Но я думаю, что романтизм, все-таки, не иссяк, и романтики живы,- если
именем романтика мы можем почтить - или обидеть - человека, страстно
влюбленного в свою идею, свою мечту.
На днях именно такой романтик,- крестьянин Пермской губернии,- прислал
мне письмо, в котором меня очень тронули вот эти строки:
"Да, правда не каждому под силу, порой она бывает настолько тяжела, что
страшно оставаться с ней с глазу на глаз. Разве не страшно становится, когда
видишь, как великое, святое знамя социализма захватывают грязные руки,
карманные интересы?.. крестьянство, жадное до собственности, получит землю и
отвернется, изорвав на онучи знамя Желябова, Брешковской.
Партийный работник, студент с.-д, откровенно заявляет, что он теперь не
может работать в партии, так как на службе получает 350 р., а партия не
заплатит ему и 250. Сто рублей он, пожалуй, уступил бы ради "прежнего"
идеализма...
Солдаты охотно становятся под знамя "мир всего мира", но они тянутся к
миру не во имя идеи интернациональной демократии, а во имя своих шкурных
интересов: сохранения жизни, ожидаемого личного благополучия.
Я отлично помню свое настроение, когда я семнадцатилетним юношей шел за
сохой под жарким солнцем; если я видел идущего мимо писаря, священника,
учителя, то непременно ставил себе вопрос: "Почему я работаю, а эти люди
блаженствуют?" Ибо я признавал за труд только физический труд, и все мои
стремления были направлены к освобождению себя от этого труда. Это же самое
теперь я вижу у многих, охотно примыкающих к социалистическим партиям. Когда
я вижу этих "социалистов", мне хочется заплакать, ибо я хочу быть
социалистом не на словах, а на деле.
Нужны вожди, которые не боятся говорить правду в глаза. И если бы
социалистическая пресса обличала не только буржуазию, но и ведомых ею, она
от этого выиграла бы в дальнейшем. Надо быть суровым и беспощадным не только
с противником, но и с друзьями. В Библии сказано: "обличай премудра, и
возлюбит тя"".
Вот голос несомненного романтика, голос человека, который чувствует
организующую силу правды и любит ее очищающий душу огонь.
Я почтительно кланяюсь этому человеку. Людям его типа трудно живется,
но их жизнь оставляет прекрасный след.


VII