"Алла Гореликова. Зерна огня ("Корона" #3) " - читать интересную книгу автора

под стать: нарядный, из дорогого сукна, но вряд ли способный укрыть от дождя
и холодного ветра.
Да уж, так собравшись, только на подвиги и отправляться!
Девушка заметила интерес спутника, сердито вздернула подбородок и
развернула Пенку. "Нечего пялиться!" - внятно сказали нежеланному спутнику
ее напряженная спина и развернутые до предела плечи. Ну что ж. После
поговорим.
По себастийским улочкам разумней ехать след в след. Цокают по брусчатке
копыта, плывут назад белые стены домов, забранные ставнями от непогоды окна,
островерхие черепичные крыши. Ветер толкает в спину, и обгоняют
неторопливого всадника сорванные с лип и тополей листья... Барти отпустил
Мариану вперед, задумался: откуда же нехорошее чувство? Да, девица не готова
к путешествию, ну так что ж? Впервой ли? Или всему виной хмурые
предштормовые сумерки? Словно и небо рассердилось на глупую девчонку. И
колокола... Старая себастийская традиция: когда надвигается шторм - время
помолиться о тех, кто в пути, о плавающих и путешествующих. Разрывая в
клочья шум листвы и гул прибоя, плывет над Себастой звон колоколов, и
кажется - они плачут. Не по ним ли с Марианой?

2. Мариана, девица из благородной семьи

Мариане тоже казалось, что колокола плачут этим вечером. Колокола, чудо
Себасты Приморской! Плачут вместе с нею, Марианой, дочерью рыцаря, внучкой
полкового знаменосца, правнучкой военного коменданта Южной Миссии...
благородные предки простят, они видят сверху, из Света Господнего: не из
придури пришла их наследница проситься в себастийский отряд... плачут,
потому что утешить ее никому не по силам. Но разделенный плач - уже благо. И
черное отчаяние, камнем лежавшее на душе после разговора с надменными
рыцарями, уходило. Таяло. Сменялось самой обыкновенной грустью.
По крайней мере, ей не в чем себя упрекнуть. Она нашла в себе мужество
сделать единственное, что могло спасти ее! А неудача - не то, чего можно
стыдиться. Постыдно лишь бездействие. Стыдно сдаться. А она погибнет
сражаясь, как и подобает дочери благородных предков. Мариана зло прикусила
губу: дочери благородных предков не пристало хныкать и жалеть себя. Слишком
она разнюнилась из-за зубоскалистых "шавок". Это даже хорошо, что с ней сэр
Бартоломью. Он не соврет, не посмеет соврать! Он подтвердит перед рыцарями
ее деяние - или расскажет, как она погибла. В любом случае она не услышит
больше тявканья этих "вымоченных прибоем волков". Они не посмеют тявкать.
Смолкли колокола, и Себасту окутала умиротворенная тишина. Время для
отдыха. Время для вечерних посиделок с разговорами под орешки и тыквенные
семечки, для захватывающих историй, от которых ледяные мурашки бегут по
спине... совсем не для того, чтобы отправляться куда глаза глядят на поиски
этих самых историй. Ничего... Мариана гордо вздернула подбородок и
поторопила Пенку. Ничего. Еще посмотрим, за кем останется последнее слово.

3. Сэр Бартоломью, королевский рыцарь

Сэр Барти не замечал терзаний Марианы. Ему хватало собственных. Рыцарь
вглядывался в размытые ранним сумраком улочки Себасты. Ловил взгляды
прохожих. Махал рукой в ответ на дружеские оклики. И злился на себя. На