"Алла Гореликова. Меч войны ("Корона" #4) " - читать интересную книгу автора

глину. И стали платить нам за разработку.
Барти присвистнул:
- Вот оно что! И тебе предложили переписать лен обратно на монастырь?
- Сначала пресветлый отец уговаривал меня добром. Примером сестер,
наставлениями. К аббатисе все водил, она хорошая, аббатиса, добрая... А
потом. - Мариана глядела мимо рыцаря: посмотреть ему в глаза казалось выше
ее сил. Все-таки девушка верила, что служение Господу превыше мирских благ.
И боялась, что прав был отец Томас, так настойчиво склоняя одинокую сироту к
пострижению, доказывая, что в мирской жизни ей трудно будет спастись, но
легко погибнуть. И на Последнем Суде признают ее недостойной Света Господня,
раз монастырской благости предпочла суету подвигов и шляние по дорогам в
мужской одеже. Страшно! Но тихая жизнь светлых сестер пугала Мариану куда
сильней. Они там грехи замаливают, а ей-то в чем каяться? Разве в том, что
похоронит себя заживо, род отца не продолжив? Так ведь раскаянием детей не
заведешь! Для детей муж нужен...
Мариана мотнула головой. Как устала она от этих мыслей! Каждый раз,
вспоминая разговоры с отцом Томасом, девушка ощущала себя глупой, упрямой и
кощунственно мирской, чуть ли не гулящей. Променять служение Господу на
"грязный телесный блуд" - иначе о ее возможном замужестве ни светлый отец,
ни мать аббатиса не отзывались: поставить род и кровного отца выше Отца
Небесного. Но переломить себя Мариана не могла. Да, земная память об отце
для нее важнее, она мечтает не Господа за него молить, а назвать сына его
именем! А Господь... как знать, может, Он добрее отца Томаса? Да и не только
ведь за монастырскими стенами можно Ему служить? Вот ведь сейчас - они едут
в Ич-Тойвин по делам Господним, а монахи совсем для таких дел не годятся. И
даже рыцари, пресветлый сказал, не годятся! А понадобилась - она, обычная
девушка, что не отличается ничем таким уж особенным, не бросается в глаза и
может сойти за паломницу.
Молчание затянулось. Девушка комкала покрывало; с каждым уходящим
мгновением все страшней казалось поднять глаза.
- Что потом? - спросил Барти до странности чужим голосом.
- Он пригрозил мне Святым Судом, - чуть слышно призналась Мариана.
Признаться, что произошло это вовсе не с бухты-барахты, а в конце очень даже
злого спора, девушка не рискнула: именно тогда, в том споре, она сдуру
ляпнула, что лучше в Орден попросится, чем в монастырь пойдет. Странно все
же, подумалось вдруг ей, один святой отец за "неподобающее честной девице"
желание что-то в жизни сделать вечные кары пообещал, другой сказал, что во
спасение души зачтется... то же самое ведь, то же самое! - Он сказал, я
Господа не люблю... а раз так, придется меня этому научить. Там же, в
монастыре. Ради моего же блага...
- Что за бред! Да если так судить, всю Таргалу можно по монастырям
упрятать.
- Может, и бред... а только все равно вышло бы по его. Он гак хотел
обратно нашу землю...
- Мариана, это незаконно! Ты же дочь рыцаря, ты могла обратиться к
королю!
"Незаконно"... ну ты сказал, мой прекрасный сэр! Что для Святой Церкви
людские законы? Она следит за исполнением законов Господних.
- Знаешь, как у нас говорят? До Господа высоко, до короля далеко, а
Святой Суд всегда рядом. - Мариана вскинула голову. Если сэр Барти будет