"Анатолий Горло. Большая раковина" - читать интересную книгу автора

выхода наткнулся на дверь Гипоталамуса. Не желая признаваться перед
подчиненным, что он попросту заблудился, Тотос молча подошел к стеллажу и
наугад взял одну из папок. Раскрыл ее, задумчиво полистал: "Так, так...
любопытно". И только тут вроде бы заметил Гипоталамуса: "А, это вы! Все
забываю ваше имя..." "Гипоталамус, господин Тотос, помощник младшего..."
"Да-да, вспомнил. Молодец, Гипопотамус, архива в отличном состоянии. При
первой же возможности подумаю о вашем повышении. При первой же
возможности... Да, кстати, вы не смогли бы проводить меня? У вас тут столько
тупиков..."
С этого дня Гипоталамус стал трудиться с удвоенной энергией, однако
никакого повышения не последовало. Должность младшего архивариуса - куда мог
метить он - была занята господином Пимсом, который в обозримом будущем не
собирался уходить в мир иной. Повышение в должности господина Пимса
исключалось: будучи всего лишь восьмидесятипятипроцентным барриканцем, он
достиг своего служебного потолка. Таким же маловероятным представлялось и
его понижение, поскольку у господина Пимса была четко разработанная Система
Утонченного Подхалимажа - СУП - унаследованная им, по всей видимости, вместе
с пятнадцатью процентами второсортной крови от желтоокой прабабушки синийки.
Разумеется, господин Пимс не был настолько глуп, чтобы лезть со своими
любезностями, скажем, к самому Ботосу, шефу восемьдесят шестого отдела В СУП
господина Пимса попадали лишь номенклатурные работники семнадцатой секции:
четыре заместителя архивариуса, архивариус, шесть заместителей старшего
архивариуса, старший архивариус, восемь заместителей главного архивариуса,
главный архивариус и, наконец, двенадцать заместителей начальника
семнадцатой секции и сам господин Тотос. Словом, хлопот у господина Пимса
было предостаточно, и для работы времени практически не оставалось. Ее
исполнял со свойственным ему прилежанием Гипоталамус, а господин Пимс,
присваивая его труд, был на хорошем счету у вышесидящих инстанций. И
частенько, сидя за рулем, Гипоталамус предавался розовым мечтам, розовым от
разбавленной крови господина Пимса, который, в его воображении, уже столько
раз попадал под колеса "декольте-супер" - крохотной малолитражки, которую
Гипоталамус приобрел за полцены при распродаже имущества обанкротившегося
сборщика металлолома. Гипоталамус страшился этих видений, отгонял их
служебной молитвой, но яйцеобразная голова господина Пимса нет-нет да и
возникала перед колесами, заставляя его судорожно хвататься за тормоз.
Однако, появись он сейчас, Гипоталамус и глазом бы не моргнул!...
И во всем виноват будильник, старый будильник со скрипучим ходом и
лязгающим боем. Подымавший по утрам чуть ли не всю колонию, на этот раз он
почему-то не зазвонил.
Гипоталамус снова бросил взгляд на куклу-жену, затем покосился на
лежавший рядом с ним на сиденье будильник: так кто же из них обрек его на
позорную смерть? Стрелки показывали шесть с четвертью. Да, уже не успеть...
Нет, будильник не мог его подвести. Он был не просто семейной
реликвией, а единственным сохранившимся вещественным доказательством его
принадлежности к роду Гипоталамусов, вот уже триста пятьдесят два года
несущему бессменную службу в семнадцатой секции восемьдесят шестого отдела.
Как-то Гипоталамус заглянул в Явочный Журнал, и сердце его преисполнилось
гордостью за свой род: на протяжении трех с половиной веков Гипоталамусы
лишь дважды опоздали на службу! Впервые это случилось сто семьдесят три года
назад, когда его прапрапрадедушка, сломав ногу, приполз в хранилище на