"Татьяна Горичева, Даниэль Орлов. Ужас реального (Беседы) " - читать интересную книгу автора

временами прорывается сквозь общий ход представления. Время от времени,
когда публика начинает откровенно скучать и клевать носом, им даже позволяют
выйти на передний план и прокричать что-нибудь отрезвляющее. Затем вновь
возобновляется обычный спектакль, до тех пор пока не потребуется очередная
порция политического транквилизатора.
Впрочем, я согласен с Татьяной и Александром в том, что экстремизм
вовсе не ограничивается политической сценой и социальным пространством.
Формы крайности многообразны, и экзистенциальная форма, быть может,
представляет среди них не последний интерес. Ее можно описать фразой,
которую Бодрийяр предпослал в качестве эпиграфа к своей "Прозрачности зла":
"Лучше погибнуть от крайностей, чем от отчаянья". Зачем все время держать
себя в рамках, не стоит ли испытать на прочность скрепляющие узлы структур
нашей повседневности? Не будет ли более правильной стратегией не дожидаться,
пока мир окончательно накроет тебя, подобно покрывалу майи, а стремиться
разрывать и сбрасывать уютные покровы, которые так хорошо располагают к
сонной обыденности? Другими словами, не лучше ли быть экстремистом, нежели
конформистом? Все верно, однако дело в том, что ответом на подобные
экзистенциальные запросы является вовсе не один экстремизм, если только мы
не готовы пони-

#

59

#

Экстремизм  формы крайности

мать его слишком расширительно. Он становится ответом тогда, когда сам
ответ мыслится лишь в виде социально значимого действия, в котором в
качестве обязательного мотива таится попытка экстремиста обратить на себя
внимание, иногда любой ценой. Это работа на слишком внешние эффекты, которые
легко захватывают внимание и отвлекают от основного.
Ведь в чем отличие таких, в общем-то, близких по значению понятий, как
экстремизм и трансгрессия? Казалось бы, обе стратегии направлены на предел,
но не обе реально имеют с ним дело. Экстремист целенаправленно работает на
создание видимости подлинного предела, - он как бы его овнешняет, превращая
в крайность. Он пытается разрушить ритуально маркированные условности, что
само по себе замечательно, однако явно недостаточно для того, чтобы
предложить нечто большее, нежели чистый протест. Это прямо противоположно
смыслу трансгрессии, которую в упомянутом Александром разговоре мы, на мой
взгляд, справедливо рассматривали как работу с внутренней стороной предела
Что означает внешняя по отношению к границе позиция экстремиста? Лишь то,
что пере-ступание границы всякий раз будет оказываться видимостью или
фальсификацией, - оно не повлечет перемену модуса бытия. Я могу сколько
угодно демонстрировать неприятие окружающего миропорядка, совершая
вызывающие жесты и привлекая к себе всеобщее внимание, но меня не станут
воспринимать иначе, как персонажа на сцене представления, отыгрывающего
общезначимый социальный симптом. Поэтому стать действительным
экзистенциальным авангардом у экстремизма нет никаких шансов.