"Татьяна Горичева, Даниэль Орлов. Ужас реального (Беседы) " - читать интересную книгу автора

себе, что в какой-то момент инициацию отменили. Это означает, что прекращает
работу трансцендентный резец Господа Бога, который из глины каждый очередной
раз вылепляет форму. Или, точнее, вырисовывает ее, потому что Господь ближе
к графику, который работает с четкими контурами. Инициация - это и есть
четкость контуров. Если ее отменить, то получается что-то расплывчатое,
непонятное. Скажем, больше не пополняется группа мужчин, да и женщин тоже.
Остается нечто неоформленное под видом бесконечного унисекса. Воцаряется
терпимость, толерантность. Ружья, которые висят на стенах, не стреляют. И из
гранаты никто не выдернет чеку. Все они пылятся в арсеналах. Это и означает
действительную тенденцию к мерзости запустения.
В сравнении в ней даже экстремизм, сопоставимый с шумом и яростью,
оказывает положительную роль, как своеобразная попытка выдернуть чеку
гранаты, а дальше пусть другие ее зажимают в руках и бегут куда-нибудь
подальше, чтобы ее выбросить. Это и есть способ или на-> дежда вернуть
инициацию и отказаться от ее отмены. Та-кого рода экстремизм, не говоря уж
об экстремальности, дает нам возможность, чтобы ружье выстрелило, чтобы если
и не реализовался замысел Бога о тебе, то по крайней мере был доведен до
сведения. Пусть это будет осознание краха, своих проектов или мгновенная
самореализация, когда, подобно герою голливудовского фильма, ты говоришь: "Я
сделал это". Пусть ты скажешь это один раз, а потом забудешь. Это и будет
окончательная работа резца, проведение того контура, который позволяет нам
говорить о возможности хоть какого-то экзистенциального проекта человека, а
не просто о бесконечно повторяющейся распечат-

#

Беседа 3
#

62

#

ке, где каждый следующий тираж сделан все более сбитым неразборчивым
набором. Экстремизм даже в своем самом примитивном смысле все равно делает
жизнь хоть сколько-нибудь выносимой. Даже если она будет с трудом выносима в
том случае, когда мы являемся соседями, женами, мужьями экстремиста, но по
большому счету она выносима лишь пока есть хоть кто-то, кто готов
иррационально рисковать, кто готов предъявить немотивированный, ничем не
подкрепленный тезис, определенный единственно тем, что я этого хочу здесь и
сейчас. Конечно, мы заранее признаем, что экстремизм лишен техники
безопасности, иначе он не являлся бы экстремизмом, а был бы какой-нибудь
достаточно хитрой стратегией, которая нередко проявляется под видом
экстремизма, - можно вспомнить того же Лимонова и многих других людей. Все
существует в товарной упаковке, всему можно придать товарную форму, но
подобные вещи достаточно легко распознаются. Экстремизм - это то, что
невозможно фальсифицировать. Разумеется, можно придумать телепередачу под
названием "Русский экстрим" или "Последний герой", но ведь ясно, что это
будут попытки создать упаковку без содержимого. По одному тому, что такие
упаковки нам предлагаются и мы их покупаем, можно сделать вывод, что по сути