"Валерий Горшков. Ликвидатор" - читать интересную книгу автора

как правила игры, в которой вы меня так настойчиво пригласили участвовать,
мне уже на девяносто девять с половиной процентов известны и тщательнейшим
образом заучены. Следовательно, проиграете с сухим счетом! Без малейшей
надежды хотя бы на одно очко в свою пользу. Правда, убить меня вы все-таки
можете, не получив в итоге искомого, но здесь уже не мое дело, так как от
меня совершенно не зависит. А говорить с вами все равно не стану.
Я уже начал уставать от езды, когда машина свернула с ровного и почти
идеально прямого шоссе куда-то в сторону. Сразу же начало потряхивать на
ухабах, натруженно загудели рессоры, обиженные, что их ни с того ни с сего
вдруг заставили поработать на износ, и вскоре "рафик" остановился.
Меня подняли и вытолкали из салона. Шевелился я, наверно, недостаточно
быстро, потому что кто-то сзади пнул меня ногой в... сами понимаете. Как в
школе на перемене. Вокруг был высокий забор с натянутой поверх него колючей
проволокой. Массивные трехметровые ворота, контрольно-пропускной пункт -
серая деревянная будка с растянутой пружиной на дверях, аккуратно прибранная
территория с тающими на солнце серыми кучами собранного за зиму снега,
желтое четырехэтажное здание, очень похожее на воинскую часть, закрытые
гаражные боксы, почти полные мусорные контейнеры в дальнем углу, две собаки,
лениво развалившиеся возле своих перекосившихся будок и посаженные на цепи,
уныло растущая прямо посередине плаца высокая береза. Типичная в/ч со своим,
установленным Генеральным штабом, номером. Только покинутая военными и
отданная под расположение моих радушных нынешних хозяев, так почтительно и
деликатно обращавшихся со мной по дороге.
- Вперед! - до моих ушей долетела очередная команда, и я, уже кое-как
справляясь без посторонней помощи, поковылял к входу в здание.
Конвоировали меня только два омоновца, остальные четверо, ехавшие в
нашем микроавтобусе, стояли возле будки у ворот и курили. Уехавший от
"Астории" раньше "рафик" уже стоял здесь, так же как и "Волга" полковника
Жарова. Вся веселая компания снова в сборе.
Один из парней в черной маске предусмотрительно прошел вперед и открыл
двери, пропустив в здание скованного наручниками "мафиози" и держащего его
под прицелом коллегу по оружию. Едва я очутился в полумраке внутреннего
помещения, как в лицо мне пахнуло сыростью и навечно устоявшимся в этих
стенах запахом казармы. Одна лестница шла вверх, вторая вниз, в подвал.
Именно туда меня и повели.
Мы спустились на восемнадцать ступенек. За моей спиной с лязгом и
скрипом давно не смазанных петель захлопнулась металлическая дверь. Впереди,
перпендикулярно ко входу, маленький трехметровый проход от двери упирался в
коридор, тускло освещенный висящей в черном пластмассовом патроне под
потолком лампочкой,
- Налево! - В позвоночник снова уперся холодный ствол "узи".
Мы очутились в типичном армейском карцере, куда сажают провинившихся
солдат в отдаленных от центральных населенных пунктов, где имеется
благоустроенная "губа", частях. Здесь были четыре камеры с вмонтированными в
стальные двери круглыми стеклянными глазками, выходящие друг напротив друга
по обе стороны коридора. В самую дальнюю завели меня. Один из конвоиров
встал в дверях с направленным прямо мне в затылок автоматом, а второй
развернул меня лицом к сырой, облупившейся от старости стене, снял наручники
и грубо - а как же иначе! - толкнул вперед, вмазав лбом в отслаивающуюся
синюю краску на стене. Затем оба вышли и захлопнули за собой дверь. В замке