"Валерий Горшков. Ликвидатор" - читать интересную книгу автора

слушается, а то вообще была бы труба.
- Принесла дискету?
- Конечно.
- Тогда давай посмотрим повнимательней, ради чего угробили уже как
минимум пятерых человек...
И я открыл серебряный портсигар. Плоский предмет, очень напоминающий
допотопную промокашку для печатей, только гораздо более тяжелый, лежал на
столике-баре. Поверхность контейнера, где - хотелось в это верить -
находилась дискета, была совершенно гладкой. Заисключением вытисненных на
одной из торцевых сторон цифр "482". Что они означали, можно было только
гадать. И совершенно невозможно было понять, с какой стороны и при помощи
чего он вскрывался. Отчетливо виднелась линия соприкосновения двух
одинаковых половинок, но определить, каким образом они крепились друг к
другу, представлялось неразрешимой задачей. Достаточно было пару минут
повертеть контейнер в руках, чтобы однозначно решить - своими силами вскрыть
его невозможно. А значит, добраться до дискеты могут лишь немногие,
посвященные в тайну люди. Одного из таких людей я знал - это был профессор
Славгородский из "Золотого ручья".
- Надо спрятать ее, - безапелляционно предложил я. - И лучше всего,
если ты не будешь знать о ее место нахождении. Подержи собаку, а я схожу
осмотрюсь.
- Думаешь найти подходящее место в саду? - с интересом спросила Рамона.
- Или в доме, или еще где-то... Я еще не решил. Посиди пока здесь,
минут тридцать-сорок.
- Может, лучше завтра, когда трезвый будешь?
- А кто тебе сказал, что я пьян?
- Сама вижу, не нужно мне ничего говорить. Посмотри на свои глаза в
зеркало, - и моя красавица отмахнулась от меня, как от назойливой зеленой
мухи. - Делай что хочешь, мне все равно.
- Собачку-то подержишь?
- И не собираюсь, сам выкручивайся. Цапнет за одно место, очень хорошо!
Рамона демонстративно вытянулась на велюровом диване и стала очень
похожа на висящий у меня дома на стене плакат Саманты Фокс. А точнее - на
изображенную на нем фотографию. Семь лет назад, пораженный удивительным
сходством Рамоны с популярной английской певицей, я даже какое-то время
называл девушку Самантой, пока она в ультимативной форме не запретила так к
ней обращаться. Пришлось уступить. Когда я вернулся после проведенного в
Пярну отпуска обратно в Москву, то про себя начал называть висящую на стене
в гостиной девушку не иначе, как Рамоной. Ничего не поделаешь - сила
привычки!
- Значит, не хочешь помочь беглому дезертиру, да? - Я склонился над
лежащей, словно фотомодель, Рамоной и ощутил на своем лице ее горячее
дыхание.
- Пьяному - нет, - категорически ответила она. - Дай мне вина!
- А еще чего?
- Больше ничего. Хочешь идти - иди, а ко мне не приставай.
- А то что будет?
- А ты попробуй, сам увидишь!
И я попробовал. Оказывается, ничего плохого мне не грозило. Даже
наоборот - очень понравилось. Особенно оказавшийся слишком скрипучим диван и