"Александр Горянин. Традиции свободы и собственности в России " - читать интересную книгу автора

торговли, чтобы зарабатывать драгоценные металлы коммерцией, а своего золота
и серебра у нее не было, поскольку добывать их здесь стали только в XVIII
веке". Скудноватая, то есть, была страна, и к торговле мало расположенная.
Но послушаем свидетелей из XVII века - за век до начала добычи Россией
"своего золота и серебра".
Йохан Кильбургер, посетивший Россию в 1674 году в составе шведского
посольства, пришел к такому выводу: никто лучше русских не приспособлен к
коммерции "в силу их к ней страсти и удобного географического нахождения".
Ему бросилось в глаза, что в Москве "больше торговых лавочек, чем в
Амстердаме или целом немецком княжестве" (Б.Г. Курц. Сочинение Кильбургера о
русской торговле в царствование Алексея Михайловича. Киев, 1916).
Посольский секретарь Адольф Лизек писал, что русский простой народ "в
делах торговых хитер и оборотлив, презирает все иностранное, а все свое
считает превосходным" (Сказание Адольфа Лизека о посольстве от императора
римского Леопольда к великому царю московскому Алексею Михайловичу в 1675
году. СПб, 1837). Чтобы презирать иностранное, надо иметь о нем понятие.
Сирийский араб-христианин Павел Алеппский, сын антиохийского патриарха
Макария, описавший поездку патриарха в Россию в 1655 году, свидетельствует
(Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века,
описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским, М., 2005): "Торговля
московитов деспотичная, торговля сытых людей<...>. Говорят они мало, как
франки. Один еврей (принявший христианство), состоявший переводчиком при
врачах царя, говорил нам, что евреи превосходят все народы хитростью и
изворотливостью, но что московиты и их превосходят".
Юрий Крижанич, хорват и католик, проживший у нас во времена царя
Алексея Михайловича 17 лет (с 1659 по 1676) и увидевший значительную часть
тогдашнего Русского государства - от его западных границ до Тобольска,
осуждает в русском простолюдине - что бы вы думали? - его расточительность:
"Люди даже низшего сословия подбивают соболями целые шапки и целые шубы...,
а что можно выдумать нелепее того, что даже черные люди и крестьяне носят
рубахи, шитые золотом и жемчугом?... Шапки, однорядки и воротники украшают
нашивками и твезами [?], шариками, завязками, шнурами из жемчуга, золота и
шелка". Про бояр и говорить нечего. "На то, что у нас один боярин по
необходимости должен тратить на свое платье, оделись бы в указанных странах
[Крижанич перед этим рассказывал, как одеваются в Испании, Италии и
Германии - странах, хорошо ему знакомых - А.Г.] трое князей". Но и это еще
не все. "Следовало бы запретить простым людям употреблять шелк, золотую
пряжу и дорогие алые ткани, чтобы боярское сословие отличалось от простых
людей. Ибо никуда не гоже, чтобы ничтожный писец ходил в одинаковом платье
со знатным боярином... Такого безобразия нет нигде в Европе. Наигоршие
черные люди носят шелковые платья. Их жен не отличить от первейших боярынь"
(Юрий Крижанич, "Политика", М., 1965)15.
И за сто с лишним лет до Крижанича Стоглавый Собор выделял это явление
как некую проблему. Глава 90 "Стоглава" требовала (похоже, тщетно), чтобы по
одежде было видно "кто есть коего чина": "Ино одеяние воину, ино одеяние
тысящнику, ино пятьдесятнику, и ино одеяние купцу, и ино златарю, ино
железному ковачю, и ино орарю, и ино просителю, и ино женам, яко же им
носити и глаголемые торлопы [нарядные платья]. Их же [торлопы] обычай имеют
и причетницы носити златом и бисером и камением украшены, и сие неподобно
есть, причетником тако украшатися женским одеянием, ниже [тем более]