"Александр Васильевич Горев, Владимир Михайлович Зимянин. Неру (Жизнь замечательных людей) " - читать интересную книгу автора

придумал, кроме как крикнуть ей: "Надо поскорей выбираться отсюда". Действия
полиции вызвали тогда большое возмущение в народе. Энни предложила
штурмовать Трафальгарскую площадь. Но ни Шоу, ни другие лидеры не поддержали
ее. Они заявили, что все это может кончиться баррикадами и что они-де хорошо
знают судьбу Парижской коммуны и не хотят ее повторения...
Безант замолкает и испытующе смотрит на Мотилала, а тот, кажется, и не
догадывается, к чему она клонит. Энни несколько удручена невозмутимостью
Неру, хотя ей известна его позиция. Он уже высказал ее на первых сессиях
Индийского национального конгресса. Человек весьма умеренных взглядов, он
выступает вместе с Дадабхаем Наороджи, Гопалом Кришной Гокхале, с теми, кого
называют социальными реформистами или "умеренными", он за преобразования,
которые бы ликвидировали средневековые пережитки: ранние браки, кастовую
исключительность, запрет вдовам выходить замуж. Он, конечно, за улучшение
системы образования. Отмена расовых ограничений, уравнение индийцев в правах
с англичанами перед законом, расширение представительства соотечественников
в системе государственных учреждений и на офицерских должностях в армии, но
не дальше того.
Безант интересуется отношением Мотилала к Тилаку.
Мотилал питает к Тилаку, как выдающейся личности, глубокое уважение,
однако не понимает и не одобряет его "экстремизма". Массовые выступления
сподвижников Тилака (их называют "крайними"), могут вызвать лишь еще больший
хаос и беспорядки в стране, они приведут к ожесточению колониальных властей,
к ненужным жертвам.
Мотилал юрист и стоит за социальный порядок, хотя согласен с тем, что
нынешнее государственное устройство Индии весьма далеко от совершенства. Но
беззаконие не сделает его лучше. Мотилал и Безант еще долго спорят.
О Джавахарлале словно забыли. Теперь отец увлечен беседой, судя по
всему, с очень высокопоставленным гостем в желтом атласном тюрбане, видимо,
каким-то раджой. У гостя царственная осанка, смуглое выразительное лицо.
Раджа не скрывает своего возмущения англичанами. Он повторяет слова
Вивекананды о том, что если Великие Моголы оставили в Индии следы своей
культуры, воздвигнутые ими храмы и дворцы, то англичане создали достойный
себе "памятник" - горы пустых бутылок из-под виски.
Но Мотилал не соглашается с гостем, убеждая его в "прогрессивной
миссии" англичан в Индии, а гость отзывается о них как о людях, клянущихся в
любви к ближнему, в то время как их руки тянутся к его глотке и кошельку.
Видимо, англичане чем-то крепко досадили лично ему.
Наконец вспоминают о Джавахарлале. Гости говорят мальчику ласковые
слова; отец, нежно прижав его к себе и пожелав ему спокойной ночи,
отправляет его с матерью в спальные покои.
День позади. Джавахарлал некоторое время ворочается с боку на бок,
возбужденный дневными впечатлениями, затем засыпает всеочищающим детским
сном. Отложатся ли в уголках его памяти рассказы Мубарака Али о восстании
сипаев, Энни Безант - о демонстрации лондонских безработных, слова отца о
необходимости реформ? В робком, неокрепшем сознании мальчика еще только
тлеет смутная догадка о чем-то очень важном, самом главном, ради чего,
собственно, живут отец, его друзья, ради чего должен жить и он...
"Индия спокойна, как пороховой погреб перед взрывом" - так
охарактеризовал положение в стране в конце XIX века вице-король Джон
Лоуренс. От голода умирает около 30 миллионов индийцев, другие миллионы - на