"Теофиль Готье. Путешествие в Россию" - читать интересную книгу автора

вате с кокеткой, с недлинными полами, из-под которых видна юбка из менее
богатой ткани, - так одета кормилица. Жакет у нее красного или синего цвета,
как и повойник. Широкая золотая лента идет по краю жакета. Это типично
русский костюм, и, если в него одета красивая женщина, он не лишен стиля и
благородства. Парадная одежда статс-дам на праздниках при дворе кроится по
этой патронке, и, сверкая золотом и бриллиантами, она немало способствует
пышности праздника.
В Испании тоже считается чрезвычайно высоким тоном держать в доме
кормилицу в старинном костюме "passiega"[18]. В Прадо[19] или на улице
Алкала в Мадриде я любовался красавицами крестьянками в таких костюмах,
состоящих из черных бархатных жакетов и широких юбок с золотой лентой. Можно
подумать, что цивилизация, с развитием которой исчезает национальный
колорит, стремится оставить своим детям хотя бы память о нем. Вот и приводят
к детям женщину из деревенской глуши в старинном национальном костюме. Она
являет собою как бы образ матери-родины.
Вспомнив о кормилицах, можно поговорить и о детях. Переход вполне
естественный. Русские дети очень милы в голубых кафтанах и украшенных
глазком павлиньего пера шляпках на манер sombrero calafies[20].
На тротуаре вечно топчутся дворники или привратники. Они обязаны летом
подметать, зимой - обивать лед на улице. Они редко сидят в своих будках, да
их и нет в том смысле, который я придаю этому слову. Они не спят всю ночь,
не знают, что такое шнур - открывают сами дверь по первому зову.
Удивительная вещь: они думают, что привратник существует именно для того,
чтобы открывать дверь в три часа ночи, как и в три часа пополудни. Они
дремлют по углам и никогда не раздеваются. Поверх нешироких штанов они носят
синюю рубашку и тяжелые смазные сапоги - костюм, который с приходом первых
холодов меняется на тулуп - одежду из бараньей шкуры мехом внутрь.
То и дело мальчишка, завернутый до половины туловища в фартук вроде
набедренной повязки, затянутый на поясе веревкой, выходит из мастерской
ремесленника, быстро пересекает улицу и чуть подальше входит в дом или
лавку. Это подмастерье, которого послали с поручением.
Картина не будет полной, если я не нарисую несколько дюжин мужиков в
засаленных и грязных тулупах: они продают яблоки или пироги, несут провизию
в корзинах из переплетенных сосновых лучин или с топором в руках чинят
деревянную мостовую, а то по четыре, по шесть вместе идут размеренным шагом
и несут над головами пианино, стол или диван.
Совсем не видно простых женщин, то ли они живут в деревнях, в имениях
хозяев, то ли занимаются домашними работами в городских домах своих господ.
Те же, которых вдруг иногда увидишь издали, не отличаются ничем характерным.
Завязанный под подбородком платок покрывает и обрамляет их голову,
сомнительной чистоты ватное пальто из простой материи нейтрального цвета
доходит до середины ноги, и из-под него видна ситцевая юбка с толстыми
валенками в деревянных галошах. Они некрасивы, но вид у них грустный и
нежный. Их бесцветные глаза не зажигает искра зависти при виде прекрасной,
изящно одетой дамы, а кокетство, кажется, вовсе им незнакомо. Они принимают
свое приниженное положение, чего у нас не сделает ни одна женщина, как бы
низко ни было ее место в жизни.
В основном поражает пропорционально малое число женщин на улицах
Санкт-Петербурга. Как на Востоке, только мужчины имеют привилегию выходить в
город. Это прямо противоположно тому, что вы видите в Германии, где все