"Александр Говоров. Алкамен - театральный мальчик (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

вот как?
- Ну ладно, - терпеливо сказал Мнесилох. - Если ты, жрец,
запамятовал, я тебе повторю всю эту историю. Итак, при Марафоне наша
конница захватила царскую палатку с сокровищами - там были и посуда, и
бриллианты, и серебро. Помнишь, жрец?
Килик молчал.
- Чудесно, - продолжал Мнесилох. - Рядом была яма - вражеский окоп.
В яму сложили сокровища, застелили досками временно, чтобы уберечь от
перипетий битвы. На доски навалили убитых; попал туда и я. У меня была
отрублена рука. Вскоре битва переместилась в другой конец поля, а к яме
подкрались неизвестные, сбросили трупы... Я как раз очнулся и все видел,
всех запомнил... До сих пор архонты и жрецы ищут похитителей... И знаешь,
почему не найдут? Потому что сказано: ищи вора в своей норе!
Килик бормотал что-то невнятное и машинально отковыривал
штукатурку... Это он-то, хозяйственный Килик!
- Молчал я! - горестно вздохнул Мнесилох. - Молчал все годы, потому
что жил из милости при сильных, при тех, кто разбогател на краденых
сокровищах! А что мне стоит, Килик, а? Завтра пойти в народное собрание и
объявить имена похитителей? А ведь среди них был один младший жрец, и звали
его...
- Алкамен, Алкамен! - кричал с огорода Псой. - Куда ты пропал? Неси
же скорей воду!
Вечером Килик за какую-то мелочь выдрал меня за ухо. Но я привык к
неожиданным наказаниям и не плакал по пустякам.
Утром, когда распределяют работу на день, Килик велел женщинам идти
на самый дальний виноградник. Как всегда, и дети собрались вместе с мамами.
Однако на этот раз Килик отпустил на виноградник только девочек, а всем
мальчикам приказал остаться. Женщины тревожно распрощались с сынишками,
ушли.
Меня внезапно служители храма схватили и заперли в чулан, который
служил иногда домашней тюрьмой. Сквозь решетку маленького окна до меня весь
день доносились чужие гортанные голоса и громкий детский плач. Потом все
смолкло, и меня выпустили.
Пыльный двор, нагретый солнцем добела, на котором всегда бегали,
скакали, носились взапуски мальчишки, был пуст. Килик продал всех
мальчиков, кроме меня! Чему я обязан своим спасением от лап работорговцев?
Заступничеству Мнесилоха или каким-то замыслам Килика?
После заката возвратились с работы женщины. Их сердца чуяли недоброе.
Еще не доходя до храма, они побежали и, запыхавшись, кинулись в сараи, где
жили рабы, искать детей.
Как они кричали, как рыдали! Ветер носил по двору клочья волос,
вырванных ими в отчаянии. Одна пыталась покончить с собой - ее вынули из
петли. Всю ночь никто не спал - матери звали сыновей, другие их утешали. И
все почему-то проклинали меня: мол, из-за моих проделок детей продали, а
сам я уцелел.
Очень пустынно и гадко было у меня на душе.
Килик ходил в сопровождении надсмотрщиков с палками - боялся женщин.
А мне сказал:
- Надоел ты мне, видеть тебя не могу. Ступай в театр - прислуживай
там.