"Александр Говоров. Алкамен - театральный мальчик (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

легкокрылая аравийская конница. Скоро война придвинется и к стенам Афин.
Мне представится случай совершить подвиг, и я непременно стану свободным.
А Мнесилоха все гнетут мрачные мысли. Днем ему приходится ломать свои
комедии, а ночью он со мной отводит душу: я слушатель бессловесный.
- Главное - единства нет. Спартанцы воду мутят. Правда, они и при
Марафоне нам не помогли, всё медлили с помощью, выжидали кто кого. Тогда
зато афинский народ был един, и единый вождь был - Мильтиад. Теперь и
вождей много, и раздоров хватает. Мнения единого нет: Фемистокл, а с ним
диакри, бедные жители гор и паралии, моряки и торговцы требуют создать
сильный флот. Аристид и педиэи - землевладельцы - кричат: вооружить всех от
мала до велика, драться за каждый клочок пашни, за каждый поворот дороги.
Фемистокл возражает: вот, говорит, вас и растерзают на этих клочках,
количеством задавят. А народное собрание заседает без перерыва: делит сено
между львами и ждет, когда на лопухе дыня вырастет!
Чтобы отвлечь старика от грустных мыслей, я устраиваю ему спектакль.
Ведь я присутствую при всех репетициях и представлениях и отлично запоминаю
слова, реплики, куплеты, мелодии.
Звонким голосом (хотя и не очень громко, чтобы не услышал кто чужой)
я нараспев декламирую пролог и выхожу на орхестру. Брезжит далекая заря, и
Мнесилох может видеть, как я копирую важную походку и плавные телодвижения
актеров. Мнесилох смеется. Тогда я один за целый хор пою парод - выходную
песню хора. За актера я произношу монологи - эписодии и сам вместо хора
отвечаю стасимами - стихотворными куплетами.
- Эй, эй, погоди! Здесь ты неправильно делаешь. Вот так надо, вот
так! - Мнесилох вылезает на орхестру и, прихрамывая, показывает мне позы и
походку трагических актеров.
Наконец я торжественно пою эксод - заключительные строфы трагедии, и
Мнесилох мне подпевает дребезжащим голоском.
- Актер, ты настоящий актер! - восторгается он. - Гляди-ка, теленок
вырос и может слопать льва!
Я кричу ему в ответ, что не хочу быть актером, хочу быть моряком или
воином.
Однажды наше бурное веселье разбудило жреца Килика. Взяв посох и
поеживаясь от утреннего холодка, он вышел к театру, чтобы посмотреть, что
за шум.
- Ах ты, сын греха, раб собачий! - накинулся он на меня. - Да пожрут
тебя гарпии, проклятый! Что ты расхаживаешь как бойцовый петух, как ты
смеешь осквернять театр ночными криками и безобразием?!
Он уже замахнулся на меня, но Мнесилох подоспел и отвел его посох.
- Не тронь мальчика, жрец. Ребенок ли, звереныш ли, сын ли раба -
всё дети.
Килик спрятал посох за спину, спрятал руки под хламиду, спрятал глаза
в приятной улыбке. Спасибо Мнесилоху, знает он волшебное слово на этого
дракона!


ЕЩЕ ОДИН ВРАГ

Ксантипп, богатый кораблевладелец, однажды попал в бурю. Валы
обломали мачты, захлестнули трюмы и вот-вот готовы были перевернуть