"Александр Говоров. Последние Каролинги " - читать интересную книгу автора

Ломай, ломай,
Кусай, кусай
Но хлеб, не белый каравай.
Налево дунь,
Направо плюнь,
Два пальца между двух просунь.
Гилульд, Гимульд,
Гифульд, Гитульд,
Все станьте в ряд,
Все дуйте в лад,
Как силы адовы велят...

- Э, да ты опасный дурак! - заметил главный вавассор. - Ты
чародействовать умеешь.
И он хотел сбросить Азарику с моста прямо в ров, но Заячья Губа
вступилась, сказав и тут загадочные слова: "Прилетела синичка от самого
ястреба, как ее не распознать?", даже улыбнулась змеиной улыбкой. Вавассоры
впихнули Азарику в калитку, и она побежала в Самур, ощущая на спине холодок
от взгляда Заячьей Губы.
Так она оказалась в соборе, где заканчивались последние приготовления.
Золоченая купель сияла в остром луче солнца, служки сновали, нагревая воду.
Хор в кружевных стихарях пробовал голоса. Епископ в приделе репетировал,
шепелявя:
- Как новый Хлодвиг, храбрый воитель, ты прибегаешь к истиннейшей нашей
церкви...
Пользуясь правом дурачка, Азарика пристроилась на цоколь колонны и
видела, как, встреченный хвалебным хоралом, в церковь вступил Сигурд,
грузный мужчина, щекастое лицо которого носило следы кутежей и стычек. На
нем был блестящий стальной шлем со вделанными с боков турьими рогами,
роскошный плащ, видимо переделанный из какой-то церковной пелены с крестами.
К его поясу был привязан огромный меч с эфесом в виде черепа и не менее
огромный охотничий рог. Два белокурых отрока несли его шлейф, а сзади, по
четыре в ряд, выступали седые рубаки с висячими усами, за ними - богатыри в
расцвете сил и совсем юнцы, с выражением превосходства на украшенных шрамами
лицах.
Кто-то снизу дернул Азарику за балахон. Это был Нанус, из числа уродов,
тощий мим. Пользуясь тем, что все поглощены зрелищем, он прошептал:
- Беги к тому, кто тебя послал. Передай от Заячьей Губы - брат его
здесь, в пятом с краю челне, под охраной... Пусть не медлит!
Азарика не успела даже изумиться, как он исчез в толпе. Но как выйти,
когда норманны заняли все двери, никого не выпуская?
Речь епископа текла утомительно, перемежаемая вздохами хора. Наконец
ему подали крещальный крест, и он, насколько позволяла тучность, склонился
перед Сигурдом, приглашая раздеться и войти в купель.
- Сначала ты, - ответил король.
Гундобальду перевели, он опешил и принялся объяснять, что крестится-то
доблестный Сигурд, а он, епископ, уже крещен от рождения, восприял
благодать...
- Сначала ты, - повторил Сигурд.
И поскольку Гундобальд растерянно молчал, по знаку короля его даны