"Богумил Грабал. Прекрасные мгновения печали" - читать интересную книгу автора

И он разом проглотил содержимое стакана и начал выбираться со своего
места возле окна между колен посетителей, а в дверях он сделал мне знак
рукой - мол, я иду не только за иголкой, но и за краской для татуировки. А
песковозы усадили меня к себе, и трактирщик принес мне малиновое ситро.
- А у этого вашего настоятеля, сколько у него кухарок? Две или три? --
спросил у меня песковоз пан Корецкий.
- Две, но обе очень молоденькие, - ответил я.
- Молоденькие?! - закричали все песковозы.
- Молоденькие, - говорю. - Когда у господина настоятеля хорошее
настроение, он сажает одну кухарку на стул, наклоняется, подкладывает ладонь
под сиденье, как трактирщик, который несет полный поднос пива, и вдруг
гоп-ля! - поднимает красивую кухарку к самому потолку, и юбка кухарки
взлохмачивает ему волосы, и он носит ее на стуле по кухне.
- Ого! - вскричали песковозы. - Юбка взлохмачивает ему волосы!
- У него точно нимб появляется, - отвечаю, - наш настоятель,
господа, силен, как швейцарский бык. Он один из шести детей, и его отец был
таким сильным, что когда сыновья клали на стол орех, он - раз пальцем! --
раскалывал его лучше, чем щипцы для орехов. Но господин настоятель в
младенчестве, да и в детстве был самым слабым из всех шестерых и не годился
для работы в лесу, так что родители все спрашивали друг друга - что же нам
с ним делать? И отдали его учиться на священника. На ужин у них бывала
огромная миска картошки, вся семья садилась вокруг стола с ложками наготове,
а потом матушка хлопала ложкой, и все восемь ложек быстро и наперебой
погружались в миску до тех пор, пока из миски не исчезала последняя
картофелина.
Я рассказывал все это с серьезным видом и сам себе кивал в знак
согласия, песковозы хотели смеяться, но смех замирал у них на губах. Тут
вернулся пан Лойза, он потрясал в дверях склянкой и иглой в раскрытом
саквояже - точно таком, с каким ходил холостильщик пан Салвет. И я, сгорая
от нетерпения, стянул через голову матроску, а пан Лойза поставил открытый
саквояж на стол.
- Так какой же кораблик ты хочешь? Лодочку, яхту, бриг, пароход? --
спросил пан Лойза и повел рукой, веля песковозам переставить кружки с пивом
на подоконник.
- А вы умеете рисовать любые корабли? - всплеснул я руками.
- Выбирай, - сказал пан Лойза и кивнул одному песковозу, и тот
спустил верхнюю часть надетого на голое тело комбинезона и повернулся ко мне
спиной: она была сплошь покрыта самыми разными татуировками - русалками,
бухтами канатов, сердцами, инициалами, парусниками. У меня глаза разбежались
при виде этих замечательных картинок, и мне захотелось одолжить в церковной
кружке все-все деньги, все монетки, потому что я возмечтал обзавестись всеми
татуировками, какие только увидел на спине и груди песковоза. За любые
деньги.
- Выбирай, - предложил пан Лойза.
Я указал на маленький парусник, и пан Лойза, расстелив на столе газету,
уложил меня на спину.
- А больно не будет? - приподнялся я.
Пан Лойза легонько придавил меня к столу, я глядел на потолок, а Лойза
сказал, что только немножко пощиплет.
- Значит, кораблик, парень? - спросил он.