"Стефан Грабински. Музей чистилищных душ " - читать интересную книгу автора

тем, что оставляют фантомы, возникающие в процессе материализации.
- Apage, satanas!* (* Прочь, сатана! (лат.)) - прошептал расстроенный
оборотом разговора священник. - Нам не прийти к согласию никогда.
- Извините за уверенность, с какой я высказываю свои суждения, такова
уж моя привычка. У меня нет претензии на всеведение, я всего лишь выдвинул
гипотезу.
- Ладно, давайте оставим наш спор, он делается бесплодным. Ксендз
взглянул на часы.
- Уже пять. Мне пора к вечерне. Не хотите пойти со мной? В нашем
костеле для вас тоже найдется кое-что интересное.
- Охотно, преподобный отец.
- Станьте справа от главного алтаря и вглядитесь попристальней в его
верхнюю створку.
- Непременно последую вашему совету. Выйдя из дома, они двинулись
извилистой
тропкой, через сад бегущей к костелу.
Пребывание у ксендза Лончевского затянулось для психолога на несколько
недель. Выезжая сюда месяц назад из Варшавы, он и мысли не допускал, что
псевдонаучная, как он ее сразу же обозвал, экскурсия обратится в богатую
результатами экспедицию. Он надеялся самое большее позабавиться курьезами
эксцентричного патера, о котором кружили по стране самые невероятные слухи,
но музей сверх всякого чаяния оказался по-настоящему занимательным и годным
для научных изысканий.
Поощренный радушием хозяина, предоставившего ему полную свободу
действий, ученый с жаром принялся за работу: каталогизировал музейную
коллекцию, распределил экспонаты по категориям, сделал для себя необходимые
извлечения.
Тщательно обследовав всю коллекцию, Пронь пришел к выводу, что музей
Лончевского является интереснейшим и единственным в своем роде памятником
медиумизма. Особенно экспонаты, хранимые во втором зале музея, утвердили его
в этом убеждении. В основном, это были гипсовые отливки рук, ног и лиц,
вогнутые либо выпуклые. Иногда попадались похожие оттиски в глине, воске и
парафине.
Рассмотрев экспонаты внимательней, Пронь заметил, что лишь некоторые из
них - золотисто-коричневого оттенка - походили на выжженные знаки,
большинство же не имело никаких следов каутеризации.
Когда он обратил на это внимание ксендза, старец смутился.
- Я думаю, - не очень убедительно толковал он, - что грешные души тут
ни при чем, может, знаки эти оставили нам на память души светлые, уже
очищенные огнем.
Пронь недоверчиво покачал головой.
- Это же типичные образцы идеопластии. Как они к вам попали,
преподобный отец? Воцарилось напряженное молчание. Старец явно не хотел
отвечать. Красноречивые взгляды, бросаемые на присутствующую при разговоре
племянницу, убедили Проня, что он столкнулся с какой-то тайной.
- Я полагаю, дядя, - наконец решительно произнесла девушка, - у нас нет
причин таиться перед паном доктором.
- Как тебе удобнее, Хеля, - с облегчением отозвался ксендз, - это твое
личное дело.
- Вы не ошиблись, пан доктор, - призналась Хелена, - это наши знаки.