"Стефан Грабински. По касательной " - читать интересную книгу автора

сигарету и закурил. Место было тихое, заросшее отцветающими кустами осенних
роз. Мелкие, шафранного цвета лепестки, опадая, застревали в ветвях или
укладывались на газон хаотичным орнаментом. Голые прутья уныло слезились
дождевыми каплями: узкая прозрачная струйка набухала водой, раскачивалась и,
обретя напоследок выразительную форму пули, срывалась вниз. Что-то
подкрадывалось к его сознанию тайным ходом, внедрялось все увереннее, все
настойчивей... кристаллизовалось.
Так, надо обдумать. Разве нет связи между встречей с Бжеготой и
обрывком подслушанного разговора? Ага! Берем след! Самоотравление у змей и
черный шар, доставшийся какому-то полоумному. Отменно! Превосходно!
Явственно ощутим общий стиль, точки можно соединить.
Вжецкий пришел в отличное настроение - почуял доказательный материал к
одной из своих "теорий". Пристрастие его к математике придавало ей весьма
своеобразный колорит.
По аналогии с планетарной системой он графически представлял себе
протекание отдельного события или ход жизни отдельных индивидуумов в виде
эллиптических орбит, по которым они передвигаются на манер математической
точки. Замкнутые кривые, с особой организацией, идеей, планом, со своей
конфигурацией. Разумеется, эллипсы эти в плане межчеловеческого общения
должны между собой пересекаться в самых различных комбинациях, воздействуя
друг на друга, ибо они пребывают в одной плоскости. Эллипсы более вытянутые,
означающие ход событий и судьбы людей в их абсолютной смежности, нигде с
другими не пересекаются. Вжецкий, однако, заметил один любопытный факт:
кривые эти способны выстроиться так, что точки максимума, точки наибольшего
прогиба или взлета, легко соединить прямой линией - общей касательной,
связывающей точки эллипсов за пределами их полей. Линией сиюминутных
позиций, которые в ближайший момент сменятся иными, обретая утраченную
последовательность и возобновляя движение в выбранном направлении, но ведь
на какое-то время, хотя бы на один миг, они служили опорными точками
непредсказуемой касательной - линии бесцельно смешных совпадений, до абсурда
диковинных стечений обстоятельств, игры слепого случая!
Впрочем, в их слепой случайности Вжецкий весьма сомневался: он сумел
разглядеть известную стилизацию в расположении точек максимума. Этот ряд при
всей своей кажущейся непреднамеренности обнаруживал систему. Тут
прослеживалась особая связь, имеющая целью что-то указать, открыть,
исполнить роль предопределения для того, кто сумеет проникнуть в тайну
фатальной линии. До сих пор Вжецкий пребывал в пределах теории: дедуцировал.
Не наткнулся еще на свою касательную в действительности, хотя твердо верил в
возможность ее реального существования. Жизнь его пока что кружила, как и у
большинства людей, по обыкновенному эллипсу, терпеливо подчиняясь
центростремительному ходу будничных обстоятельств, не возбуждающей
подозрений последовательности причин и следствий, психологических или
механических результатов. Тем не менее он готов был в любую минуту от
малейшего внешнего толчка сорваться с предписанной орбиты и на фатальной
скорости устремиться по негаданному пути, хотя и предчувствовал, что тогда
центробежные силы одержат над ним решительный верх и покатят его, точно
колесо, выскользнувшее из приводного ремня, в сумасшедшую даль. Его тянула
туда страсть к необычайному и лестная возможность проверить свою теорию, а
быть может, его манил туда фатум. Вжецкий был почитателем таинственных
сфер...