"Андрей Грачев. Горбачев (полный вариант книги)" - читать интересную книгу автора

кандидатский минимум, собрался писать диссертацию. Увлекла, видимо, мужа
своим примером Раиса. К этому времени, проехав и пройдя пешком по сельским
дорогам не одну сотню километров и обработав более 3 тысяч опросных листов и
социологических анкет, она защитила кандидатскую, посвященную особенностям
быта крестьянской семьи. Систематизировать собранный материал ей помогала
вся семья, которая, по воспоминаниям Ирины, в плане труда "всегда была очень
организованна". Опросные листы, бумажные "простыни" и таблицы были разложены
на полу по всей квартире, и не только отец, но и она, восьмилетняя девчонка,
ползала по полу, сортируя ответы по графам соответствующих таблиц.
Научным мечтаниям Горбачева сбыться не довелось. Став вторым секретарем
крайкома, он вплотную приблизился к тому, что вполне можно назвать уже
политической должностью. Впереди открывались горизонты членства в ЦК, а
крепкая рука Федора Давыдовича Кулакова, к тому времени уже члена Политбюро,
наряду с явным благоволением таких могущественных земляков, как Суслов и
Андропов (с Юрием Владимировичем он познакомился во время его приезда в
Минводы в 1969 году), прибавляли ему уверенности. Через год в Москве, не без
нажима все того же Кулакова, решили, что перспективный второй секретарь
созрел для самостоятельной работы. Преемник Кулакова Л.Ефремов был отозван в
Москву, и Михаил Сергеевич, пройдя через смотрины в нескольких кабинетах ЦК,
в апреле 1970 года перед окончательным утверждением переступил порог
кабинета Генерального секретаря, еще не подозревая, что пятнадцать лет
спустя станет его хозяином.

В ГВАРДИИ БРЕЖНЕВА

Став в 39 лет одним из самых молодых руководителей крупнейшего,
стратегического с точки зрения вклада в экономику страны региона - по
площади Ставропольский край равняется Бельгии, Швейцарии и трем
Люксембургам, вместе взятым, - Горбачев оказался в совершенно новой для себя
ситуации. Степень самостоятельности, суверенности таких, как он, партийных
"баронов", несмотря на теоретически сохранявшийся "присмотр" из Москвы, была
весьма велика. Конечно, за первыми секретарями обкомов и крайкомов в большей
степени, чем за руководителями союзных республик, правивших просто, как
удельные князья, приглядывало недреманное око Отдела оргпартработы и
"карающий меч" ЦК - Комитет партийного контроля. Тем не менее функционеры,
достигшие уровня первого секретаря в регионе, знали, что отныне они в касте
"неприкасаемых" и что тронуть их пальцем не позволено ни прокуратуре, ни
даже КГБ, а кропотливо накапливаемый на каждого из них в недрах КПК
компромат может быть пущен в ход только по личному распоряжению генсека.
Отсюда следовал логичный вывод: демонстрируй беззаветную личную преданность
высшему начальнику и будешь иметь полную свободу рук на отданной тебе в
управление территории.
В то время, когда в эту касту партийных наместников попал Горбачев,
отношения Брежнева с первыми секретарями еще не были сведены к одним лишь
демонстративным проявлениям раболепия с их стороны - до хора славословий в
адрес автора "Малой земли", "Возрождения" и выдающегося военачальника
оставался десяток лет, и отношения строились на принципах почти взаимной
выгоды. Понятно, что расположение генсека было жизненно необходимо не просто
для благополучия каждого секретаря, но и для его области. Однако и сам
Леонид Ильич, который в начале 70-х годов, как напоминает Горбачев, еще "не