"Андрей Грачев. Горбачев (полный вариант книги)" - читать интересную книгу автора

Что же мог он сделать, как вести себя, не изменяя студенческому
прошлому, общим с Раисой взглядам, позициям и надеждам, как не поддаться
всей этой рутине, не распуститься, подобно провинциальным "вождям", и не
ассимилироваться, при этом никому себя не противопоставляя и не
самоизолируясь? Да и можно ли было остаться "шестидесятником" не в Москве, а
в провинции, да еще если служишь власти, являешься в глазах людей ее частью
и, стало быть, разделяешь с ней ответственность за то, что творится вокруг?
Неизвестно, обсуждали ли это между собой Михаил и Раиса. Известно лишь,
как отзывался Михаил Сергеевич о "шестидесятниках": "эти люди были нацелены
на перемены, на реформы, но долго не имели возможности проявить себя в
деле". В свою очередь, о феномене Горбачева и его поколении Андрей Синявский
в интервью французской газете "Либерасьон" заметил следующее: "Он отличался
от других тем, что попытался осуществить то, о чем они говорили и о чем
мечтали". Не в этой ли его попытке воплотить в жизнь мечтания политических
романтиков 60-х годов, оказавшиеся в значительной степени мифами, объяснение
ревности и недоверия, которые демонстрировали по отношению к перестройке
некоторые диссиденты?
Горбачев не был обречен, как московские интеллектуалы 60-70-х годов,
среди которых были и его однокурсники, давать выход эмоциям на кухнях,
накрывать телефон подушкой, бессильно проклинать КГБ и жаловаться на
цензуру. В ранге первого лица в крае он уже мог многое сделать. Выше него
были только генсек и Господь Бог, да еще, пожалуй, Система, в те годы еще
более неприкосновенная, чем сам Господь. Мог ли что-то реально предпринять,
не касаясь Системы, даже самый первый секретарь? Оказалось, мог, и немало.
Для начала постараться не менять уже давно сложившийся уклад жизни, вести
себя вне зависимости от занимаемой должности. Для семьи Горбачевых это было
несложно. За годы совместной жизни выработались привычки, которыми они
дорожили и которыми не стали бы жертвовать ни при каких служебных переменах,
в том числе традиционный разбор событий дня и обсуждение прочитанного.
Имея служебную машину, он продолжал ходить на работу пешком. И жители
города привычно подкарауливали его по дороге, чтобы обратиться напрямую с
той или иной просьбой, - это была его уличная приемная. Раиса большую часть
из 23 лет, прожитых в Ставрополе, избегала обкомовский "распределитель",
предпочитая ходить в обычные магазины. Дочку Ирину по решению семейного
совета принципиально определили не в единственную в городе английскую
спецшколу, где учились все дети начальства, а в самую рядовую. Вопрос -
подвозить ее в школу или нет на служебном автомобиле - даже не обсуждался:
это считалось неприличным.
Конечно, на фоне утвердившихся привычек партийной знати в эпоху
позднего брежневизма, это, в общем-то, естественное, по меркам семьи
Горбачева, поведение многими воспринималось как вызов, проявление
демонстративной гордыни, а может, и на самом деле было вызовом. Формой
сопротивления узаконенному партийному барству, способом выделиться из
остальной номенклатуры, сохранить свое собственное лицо. По словам Ирины,
мама и в Ставрополе, и в Москве принципиально не посещала ни спецмагазины,
ни ателье, в связи с чем ответственность за обновление ее гардероба
приходилось разделять с ней много разъезжавшему отцу, вкусу которого Раиса
доверяла.
Щепетильность Раисы в материальных вопросах, помноженная на педантизм,
не позволяла ей с молодых лет иметь даже самый незначительный долг, и она