"Катерина Грачева. Дневник папиной дочки (fb2) " - читать интересную книгу автора

в сторону охраны окружающей среды. И ночую я у Михалыча. Принципиально. Они
у меня дождутся, эти умники, я ведь человек упрямый, я ведь тут у всей
деревни переночую, пока они не устанут про меня всякий бред распространять!!
7 августа
Сегодня совсем озлилась: пристали уже около Ведронбомовского дома,
когда я уносила книги поменять. Ну, я и бухнула с порога:
- Ты хоть сам-то в курсе, что я твоя жена?
- Нет, - говорит. - Отстал от жизни. Заходи, хоть чаю выпьем по такому
случаю. А то ведь и поговорить некогда с женой-то.
Пока общались, все тот же умник лет двенадцати давай под окном заводить
шарманку про тили-тили-тесто. Ведронбом высунулся и говорит:
- Уймись ты, вчерашний день! Какая еще невеста? Мать троих детей, и
один из них негр. Иди, иди отсюда.
Вечером Михалыч спросил, от кого ж это у меня негр получился. Уж этот
Ведронбом ляпнет так ляпнет. Хорошо, если я здесь не озверею. У кого бы еще
переночевать, не придумаю.
Хочу домой. Все плохо. Ничего не нравится. По-моему, у меня даже
температура.
Ночь
У Михалыча какие-то проблемы в редакции. Он напился водки и пришел со
мною поговорить.
"Ты вот смотришь на меня, думаешь, пьян старый дурак. И статьи-то его
бездарны, и труды-то его напрасны. Все так, Женюшка, да ведь куда ж мне
такому деться? Уродили меня в грехе и в грехе вырос, и ничего другого не
знал. Ты такая маленькая и умница, сколько тебе Бог дал, не налюбуюсь. Когда
б я мог так писать, то давно уж тут город-сад бы построил, да что ж теперь
поделать? У всех умниц свои дела, и оно правильно, ты не подумай - я не
ругаю, да только кто ж окромя меня дурака мое дело сделает? Никто. А потому,
глуп ли, гол ли, иди да трудись. Помру, спросит Бог: никто не понимал твоего
дела, а ты один понимал, так кто ж, окромя тебя, злодея, за это дело в
ответе? Я тебе разумение беды дал, а ты руки и опустил: не умею да не могу.
Ан что я Богу скажу? Вот то-то и оно. Спасибо тебе за помощь, Женюшка, а
смеяться надо мной смейся сколь хошь, не ахти какая птица Михалыч,
переживет. Пьян я, Женюшка, стыдно перед тобою хорошею, ну прости меня,
тяжко мне, таков я есть, куда мне с того деться".
"Не слушай, - говорю, - никого, Михалыч, ты лучше всех, и я тебя люблю,
и статьи тебе еще из города присылать буду, знай печатай".
Он успокоился, ушел и заснул.
А я сижу одетая под одеялом, пью кипяток, стучу зубами и жду утра. Ох,
лучше б я была брезгливой, как Оксана. Очень надеюсь, что это все-таки не
дифтерия, а чего-нибудь попроще...
11 августа
Второй день лежу тут у деда, болею, одолела "Естествознание"
Дубнищевой. Все знакомые уж меня навестили, а Ведронбом не идет. (Муж
называется). Просила Оксану обменять книги - топорщится. Пришлось просить
деда, но он говорит: "Не суетись, сам придет твой Ведронбом". Мой Ведронбом.
Мой Ведронбом!!! И ты, дедушка, туда же! Да это ж просто натуральная травля
людей и вообще всего человеческого.
Оксана говорит, что в разговорах с местными кумушками напала на след
основного источника слухов: это-де склочная старая дева Элла из дома с