"Сью Графтон. У - значит убийца ("Кинси Милхоун" #11) " - читать интересную книгу автора

- Между нами, Лорна была моей любимицей, возможно потому, что с ней
возникали сложности с самого рождения. Старшим дочерям я, естественно, этого
не говорила. - Она спрятала фотографию. - Но как бы там ни было, я знаю,
каково это, когда сердце разрывается на части. Внешне, возможно, я выгляжу
обычной женщиной, но я просто зомби, ходячая смерть, наверное, даже слегка
рехнувшаяся. Мы посещаем эту группу помощи... кто-то предложил мне, и я
подумала, что это, может быть, поможет. Ведь я готова была испробовать что
угодно, лишь бы избавиться от этой боли. Мэйс - это мой муж - сходил со мной
несколько раз, а потом бросил. Он не может выслушивать все эти истории и все
страдания, собранные в одной комнате. Он хочет обо всем забыть, избавиться
от воспоминаний. Не думаю, что это возможно, но спорить на эту тему не
стоит. Каждому свое, как говорится.
- Я совершенно не могу себе представить, что это такое.
- А я не могу вам это описать. Это сплошной ад. Нас уже нельзя считать
нормальными людьми. Если у вас убили ребенка, то с этого момента вы
превращаетесь в какого-то инопланетянина. Такое впечатление, что вы уже
говорите с людьми на разных языках. И даже в этой группе помощи мы как будто
говорим на разных диалектах. Каждый живет со своей собственной болью, словно
получил какую-то специальную лицензию на страдания. И ничего с этим не
поделаешь. Каждый из нас считает свой случай самым ужасным. Убийцу Лорны не
нашли, поэтому мы, естественно, считаем наше горе самым мучительным. В
других семьях убийцу их детей поймали, и тот отсидел в тюрьме несколько лет.
Но теперь гадина снова на свободе, и с этим несчастные родители должны
жить - знать, что этот человек гуляет по улицам, курит сигареты, пьет пиво,
хорошенько развлекается по субботним вечерам, тогда как их дети мертвы. Или
убийца до сих пор сидит в тюрьме и, может быть, проведет там остаток жизни,
но все же он пребывает в тепле и безопасности. Его кормят три раза в день,
одевают. Преступник может даже сидеть в камере смертников, но ведь он на
самом деле не умрет. Убийц не казнят, если только кто-нибудь из них не
станет умолять об этом. Но зачем им это делать? В дело вступают все эти
мягкосердечные адвокаты, и бандитам сохраняют жизнь, тогда как наши дети
мертвы.
- Больно это осознавать, - заметила я.
- Да, конечно. Совершенно не могу передать вам, насколько это страшно.
Я сижу внизу, в помещении группы помощи, выслушиваю все эти истории и не
знаю, что делать. Боль моя от этого ничуть не уменьшается, но, по крайней
мере, она становится частью общей боли. Не будь этой группы помощи, смерть
Лорны просто перестала бы существовать. Похоже, всем на нее наплевать, люди,
даже изредка, перестали вспоминать о ней. А в этой группе мы все
пострадавшие, поэтому я не чувствую себя одинокой в своем несчастье. Просто
у каждого из нас душевные травмы выражаются по-разному. - Она говорила
каким-то безразличным тоном, но из-за этого еще более страдающим казался
взгляд ее темных глаз. - Я рассказываю вам все это потому, что не хочу,
чтобы вы считали меня сумасшедшей... во всяком случае не более сумасшедшей,
чем я есть на самом деле. Когда у человека убивают ребенка, он непременно
трогается рассудком. Иногда это проходит со временем, а иногда и нет. Я
понимаю, что у меня навязчивая идея, и я слишком много думаю об убийце
Лорны. Кто бы он ни был, я хочу, чтобы он понес наказание. Хочу знать,
почему он сделал это. Хочу в лицо сказать ему, что он сделал с моей жизнью в
тот день, когда отнял жизнь у Лорны. Психиатр, которая ведет нашу группу,