"Хизер Грэм. Жажда искушения " - читать интересную книгу автора

джаза, который она так любила, и размышляя о том, как она счастлива.
Поначалу перспектива развода невыразимо пугала ее. Даже осознав, что клятвы
верности безвозвратно им поруганы, она еще очень долго держалась за свой
брак. Вплоть до момента, когда развод наконец состоялся, она не отдавала
себе отчета в том, что панически боится одиночества, и находила разные
предлоги для сохранения статуса замужней женщины вовсе не из-за их дочери,
как она себя убеждала, а потому, что страшилась остаться одной.
До того самого дня, пять лет назад, ей никогда не приходилось
испытывать одиночества. Она была женой Джона, мамой Кати, а еще раньше -
дочерью Джефа и Черил. Прямо после школы она поступила в колледж на
гуманитарный факультет, потому что ее родители не верили, что рядовая
молодая женщина может обеспечить свое существование, занимаясь искусством.
С Джоном Марселом она познакомилась на первом курсе, им было тогда по
восемнадцать. Они сразу начали встречаться, ходили на безумные вечеринки,
устраивали друг другу бурные сцены ревности, расставались. Но всегда
сходились вновь, какими бы яростными ни были их размолвки.
Так они добрались до выпускного курса и поженились, отпраздновав свои
двадцатипятилетия и став, как они считали, зрелыми, ответственными, хорошо
образованными взрослыми людьми, готовыми именно в таком качестве вступить в
самостоятельную жизнь. Они отдали свою дань увлечениям молодости и стали
степенной супружеской парой.
Интересно, почему она ожидала, что после этого все переменится?
На самом деле все осталось по-прежнему. Брак ничуть не изменил их.
Они, как и раньше, вели себя и ссорились, словно дети: дулись друг на друга
из-за пустяков, устраивали сцены, уходили из дому и не сдерживались в
выражениях. В какой-то момент слова стали слишком оскорбительными, а ссоры
превратились в злобные разборки. Джон замкнулся. Она тоже замолчала. У нее
возникли подозрения. Он стал возвращаться домой все позже и позже, а
однажды не пришел вовсе. Но к тому времени это, в сущности, уже не имело
значения. Если в ней даже и кипела ярость, она держала ее в себе. Она уже
не хотела ни в чем его уличать. Настало время, когда она просто обратилась
к адвокату и спокойно собрала нужные бумаги.
Поначалу Джон думал, что она блефует. Он угрожал ей, умолял ее. Потом
плакал. Она тоже плакала. И они почти было помирились. Но все это стало к
тому времени привычным стереотипом их поведения, и она поняла, что должна
его разрушить. Тем более что Шалтай-Болтай уже упал со стены: она не могла
больше даже притворяться, что верит, будто Джон не обманывал ее и что
существовало золотое времечко, когда, несмотря на все ссоры, в их
отношениях царила бесценная взаимная преданность. Итак, они развелись и
стали непримиримыми врагами, а потом, неожиданно и необъяснимо, вдруг -
лучшими друзьями. Поженившись, они поселились в Атланте. После одной из
наиболее бурных размолвок Джон переехал на родину, в Новый Орлеан. Как-то,
пытаясь сделать шаг к примирению, он пригласил ее на джазовый фестиваль,
потом нашел для нее прелестную мастерскую и дом в самом центре Французского
квартала, в районе, где селились художники. Это место ее очаровало. Она
жила на втором этаже, а на первом открыла комиссионный магазин, в котором
продавались открытки, гравюры и изделия местных ремесленников. Она нашла
чудесного управляющего и спокойно могла целыми днями, а при желании и
вечерами, работать. Она обожала рисовать и подружилась с владельцем
соседней галереи, который успешно продавал ее яркие картины со сценами из