"Антонио Грамши. Тюремные Тетради (избранное) " - читать интересную книгу автора

значение их огромно: они являются с момента рождения или становятся потом
разветвлениями и щупальцами "Общества Иисуса", орудиями "обороны" с целью
сохранения приобретенных политических позиций, а не обновительными силами
развития. Католицизм стал "иезуитизмом". Модернизм породил не "религиозные
ордена", а политическую партию - христианскую демократию. (Здесь уместно
вспомнить приводимый Стидом в своих воспоминаниях анекдот о кардинале,
который объясняет английскому протестанту, склоняющемуся к католицизму, что
чудеса святого Януария пригодны лишь для неапо-литанского простонародья, а
не для интеллигенции, что даже в Евангелии имеются "преувеличения", и на
вопрос: "Да разве мы сами не христиане?" - отвечает: "Мы прелаты", то есть
"политики" римской церкви.)
Позиция философии практики противоположна позиции католицизма:
философия практики стремится не удержать "простых людей" на уровне их
примитивной философии обыденного сознания, а, наоборот, подвести их к более
высокой форме осознания жизни. Если она утверждает необходимость контакта
между интеллигенцией и "простыми людьми", то это не для того, чтобы
ограничить научную деятельность и поддержать единство на низком уровне масс,
а именно для того, чтобы создать интеллектуально-моральный блок, который
сделает политически возможным интеллектуальный прогресс всей массы, а не
только узких групп интеллигенции.
Активный человек массы действует практически, но у него нет ясного
теоретического осознания этой его деятельности, которая тоже есть познание
мира, поскольку она изменяет мир. Более того, его теоретическое сознание
исторически может оказаться в противоречии с его деятельностью. Можно,
пожалуй, сказать, что у него есть два теоретических сознания (или одно
противоречивое сознание): одно - содержащееся в самой его деятельности и
реально объединяющее его со всеми его сотоварищами по практическому
изменению действительности, и второе - по-верхностно выраженное, или
словесное, что досталось в наследство от прошлого и было воспринято без
критики. Тем не менее это "словесное" сознание не безрезультатно: оно
привязывает к определенной социальной группе, влияет на моральное поведение,
на направление воли - все это с большей или меньшей силой, которая может
достигнуть такой точки, когда противоречивость сознания не допускает больше
никакого действия, никакого решения, никакого выбора и приводит в состояние
моральной и политической пассивности. Критическое постижение самого себя
осуществляется, следовательно, через борьбу политических "гегемонии",
противостоящих направлений, сначала в области этики, затем политики, чтобы
вылиться наконец в высшую разработку собственной концепции действительности.
Сознание, что ты являешься частью определенной силы-гегемона (то есть
сознание политическое), - это первая фаза дальнейшего и прогрессирующего
самосознания, в котором в конечном счете соединяются теория и практика.
Значит, и единство теории и практики существует не как механическое данное,
а как процесс исторического становления, в котором оно проходит путь от
элементарной и примитивной фазы, характеризующейся почти инстинктивным
осознанием "отличия", "отделения", независимости, вплоть до реального и
полного овладения стройным и единым мировоззрением. Вот почему следует
подчеркнуть, что развитие политической концепции гегемонии означает огромный
философский прогресс, а не только прогресс в практических политических
действиях, потому что оно с необходимостью влечет за собой и подразумевает
интеллектуальное единство и этику, соответствующую такой концепции