"Даниил Гранин. Эта странная жизнь" - читать интересную книгу автора

"молнии", вместо гусиного пера - шариковую ручку. Эскалаторы,
компьютеры, универмаги, телетайпы, электробритвы - все
изобретается для того, чтобы сберечь человеку время. Тем не
менее почему-то нехватка этого времени у человека возрастает.
Деловой человек наращивает скорости, внедряет ЭВМ, переделывает
универмаги в универсамы, печатает газеты фотоспособом, он и
говорить старается лаконичнее, уже не пишет, а диктует в
диктофон, а дефицит времени увеличивается. Не только у него -
цейтнот становится всеобщим. Недостает времени на друзей, на
письма, па детей, нет времени на то, чтобы думать, чтобы не
думая постоять, в осеннем лесу, слушая черенковый хруст
облетающих листьев, нет времени ни па стихи, ни на могилы
родителей. Времени нет и у школьников, и у студентов, и у
стариков. Время куда-то исчезает, его становится все меньше.
Часы перестали быть роскошью. У каждого они на руке, точные,
электронные, водонепроницаемые, у всех тикают будильники, но
времени от этого не прибавилось. Время распределяется почти так
же, как и две тысячи лет назад, при том же Сенеке: "Большая
часть нашей жизни уходит на ошибки и дурные поступки;
значительная часть протекает в бездействии, и почти всегда вся
жизнь в том, что мы делаем не то, что надо".
Вполне актуально, если исключить время, которое тратится
на работу. За эти две тысячи лет положение, конечно, несколько
исправилось, появилось много исследований о времени свободном,
времени физическом, космическом, об экономии времени и его
правильном употреблении. Выяснилось, что время нельзя повернуть
вспять, а также хранить, сдавать его излишки в хранилища и
брать по мере надобности. Это было бы очень удобно, потому что
человеку не всегда нужно Время. Бывает, что его вовсе не на что
тратить, и тогда приходится его убивать. Время - оно тем и
мучительно, что его нельзя не тратить, и транжирят его куда
попало, на всякую ерунду. Есть люди, которых время обременяет,
они не знают, куда его деть, как от него отделаться.
Известно, что люди счастливые не наблюдают часов, верно и
другое - что и те, кто не наблюдает часов, уже счастливы.
Однако Любищев добровольно, не по службе, не по какой-то нужде,
взял на себя несчастливую обязанность "наблюдать часы".
Дочь Александра Александровича рассказывала, что в
детстве, когда она и брат приходили к отцу в кабинет со своими
расспросами, он, начиная им терпеливо отвечать, делал при этом
какую-то отметку на бумаге. Так было всегда. Много позже она
узнала, что он отмечал время. Он постоянно хронометрировал
себя. Любое свое действие - отдых, чтение газет, прогулки - он
отмечал по часам и минутам. Занялся он этим с первого января
1916 года. Ему было тогда 26 лет, он служил в армии, в
Химическом комитете, у известного химика Владимира Николаевича
Игнатьева. Был Новый год, и Любищев дал себе обет, как всегда
дают в этот день, с чем-то покончить и что-то начать.
Первая книга учета, как я уже писал, сохранилась. Там
система еще примитивная, и дневник иной - он полон размышлений,