"Даниил Гранин. Еще заметен след (Авт.сб. "Наш комбат")" - читать интересную книгу авторамалоимущая, душевная, здесь всегда можно было найти себе слушателя, чье
сочувствие бывает незаменимо. - Это кто же, новая сотрудница? - без стеснения спросила Наталья. - Моя личная знакомая, - сказал я. - Приехала сюда закусить из Грузии. - То-то больно симпатичная. К вам в шарагу такая женщина не поступит. Исключив Колесникова, Наталья соединила меня и Жанну оценивающим взглядом, в котором было черт знает что. Мы ели и пили. Колесников нахваливал Тбилиси, произнес тост за Грузию и грузинок. У них сразу установились легкие, простые отношения. - В нашем возрасте, когда такая женщина обращается к нам с любой просьбой, это уже счастье, - рассуждал он. - Зачем вам Дударев? Он слишком честен и зануден. У нас на Урале... Он нахваливал Урал, нахваливал Грузию, и грубейшие его приемы действовали. Жанна оттаяла. Ела она с аппетитом, видно было, что она проголодалась, и я представил путь, проделанный в Ленинград, хлопоты, очереди, вагонную качку, вагонный коричневый чай (именно представил поезд, а не самолет) - и все для того, чтобы встретиться со мной? Не могло этого быть. Она вдруг стала доставать из сумки баночки, аккуратно закрытые. Баночка с ореховым вареньем - мне, баночка с инжировым вареньем - Колесникову, по связке чурчхелы каждому, мешочек с печеньем, которое она сама пекла, - мне. Тащила и тащила из небольшой сумки, как фокусник. Я стал упираться, - да с какой стати, да зачем, да за что, да я сладкого не люблю. Она с твердой ласковостью пояснила, что если я не люблю, то жена любит, дети любят, и вообще, нехорошо отказываться, таков обычай. - Ха, разве взятки такие бывают? - сказала Жанна. - Вы нас обижаете. Колесников даже зааплодировал. Жанна сложила все подношения в приготовленные мешочки с видом Тбилиси. Один мешочек мне, другой - Колесникову, можно было подумать, что все у нее было предусмотрено, все заранее известно. - Погодите, - сказал я. - Если этот гостинец предназначен источнику информации, то жив замкомполка по строевой части. Он знал всех офицеров. Он в Ленинграде. Давайте с ним созвонимся, я вам дам телефон. Жанна помотала головой. - Мне не источник информации нужен, мне нужны вы. - Как это звучит! - воскликнул Колесников. - Все отдам за такую фразу! Он преобразился. Присутствие интересной женщины воодушевило его, заставило забыть об уродствах планирования, проблемах экономики и прочих любимых его темах. И я тоже подумал о том, как давно я не сидел с женщиной в ресторане, и, хотя "Ландыш" не был рестораном, все равно было хорошо. Хорошо, что не грохотал оркестр, хорошо, что Колесников разошелся и мне можно было помалкивать. - Весь почет, вся слава и любовь достаются фронтовикам, - говорил Колесников. - Мы, которым было пятнадцать-шестнадцать, оказались в тени, нам достался только комплекс неполноценности. Теперь мне все время приходится объяснять, почему я не был на войне. Мы хватили голода, страха, насмотрелись ужасов и взамен ничего не получили. Я мальчиком работал на Челябинском, орудия собирал, только начал выдвигаться - вернулись фронтовики. И так всегда... |
|
|