"Даниил Гранин. Все было не совсем так" - читать интересную книгу автора

горят на лицах, на белом пиджаке отца цветные пятна.
Хозяин был громадный, с громадным смехом и громадным голосом. Д. назвал
его "дядя Пу". Появился он вновь спустя несколько лет, в Питере, когда отец
уже был выслан, а этот сохранялся такой же громкий, барственно-веселый.
Отца Д. считал всемогущим, он командовал пилорамой, огромным и страшным
сооружением. Он был неутомим в ходьбе, мог шагать с утра до вечера мелкой
своей, неторопкой походкой.
Первые годы, беря сына с собой, он через час-другой оставлял его у
ближних смолокуров, лесорубов.
Особенно утомительно было хождение по железнодорожным путям. Дорог
лесных не хватало, и в дальние лесосеки ходили, делая крюк, по шпалам
железной дороги. Смоляные шпалы лежали неровно, сбивая шаг. Отца почему-то
это не беспокоило, он шел себе и шел. Беда матери была в том, что она не
видела мужа ни в лесу, ни в дороге, ни в работе. Там он был хорош, там его
чтили, там им можно было любоваться.
Деревенская здоровая жизнь шла матери на пользу. Она расцветала с
каждым годом. Чувствовала это, понимала свою наружность. А наружность ее все
же была нездешняя: черты лица тонкие, волосы пышные, талия тоже не
деревенская, крутая, да и вся ее походка; ее руки, хоть и загрубелые, но для
другой, деликатной работы, пальцы длинные, гибкие. Более же всего выделяло
ее умение красиво одеться, что бы ни надела, обязательно не так, как все
носят: то косыночкой украсит, то кружевом, и самая затрапезка на ней
нарядна. Вкус сказывался. И никак ей было не смешаться, не раствориться в
деревенской жизни. Отец рядом с ней - мужичок. Хотя он ростом не уступал, но
как она встанет на каблучки, так кажется выше. Может, от его коренастости:
плечи широкие, ноги чуть кривоватые, шея крепкая, носа было много, и загар
постоянный от зимних ветров и морозов, от костров. Тело белое, а руки, шея,
лицо - медные.
Имей они хозяйство, свою избу, свой огород, свою живность, даже без
поля, все равно это втянуло бы ее в настоящую деревенскую жизнь. А так у
служащего человека положение непрочное: сегодня здесь, завтра перекинут в
другой леспромхоз, все время шла реорганизация, сокращение, сокращение
происходило со времен революции постоянно. Главные приметы советской
власти - очереди, лозунги и сокращение штатов.
Изба была казенной, огород тоже. И лошадь казенная. Своего немного:
несколько книг, справочников по лесному хозяйству, сапоги, одежонка. Машинка
швейная ручная для матери была куплена, и на ней шились первые костюмчики
сыну. Машинка была богатством.
Жили весело. От того, что нить жизни легко рвалась в те годы, от этого
спешили радоваться, гуляли крепко, бояться как следует еще не научились,
поэтому гостей много было и сами в гости ходили.
На престольные праздники ехали в соответственную деревню, где храм был
в честь своего святого, отца всюду зазывали, привечали. Вели от одного
к другому. Всюду самогон, пироги, песни.
Отец на праздниках был при галстуке и пиджаке.
Д. помнит рубашки отца: серые, немаркие, с пристяжными воротничками, и
одну белую, выходную. Помнит золоченые запонки отцовские, бритву его,
помазок, запах отцовского мыла. Прочно отпечатаны в памяти дощатые половицы,
устланные полосатыми груботкаными половиками.
Особенно хорош был субботний вечер, когда они с отцом возвращались из