"Майкл Грант. Нерон: владыка земного ада " - читать интересную книгу автора

поэтических достижениях Нерона и его методах. Тацит проявляет по отношению к
нему очень мало уважения: в этом отношении он столь же груб, как и его
современник Ювенал:
"...император обратился также к поэзии, собрав вокруг себя тех, кто,
обладая некоторыми способностями к стихотворству, еще не стяжал себе
сколько-нибудь значительной славы. Пообедав, они усаживались все вместе и
принимались связывать принесенные с собою или сочиненные тут же строки и
дополнять случайные слова самого императора. Это явственно видно с первого
взгляда на эти произведения, в которых нет ни порыва, ни вдохновения, ни
поэтической речи". (Тацит. Анналы, XXIV, 16).
Но этой мысли, что поэмы Нерона были лишь некоей послеобеденной
забавой, осуществляемой совместными усилиями, явно противоречит Светоний:
"...он обратился к поэзии, сочиняя стихи охотно и без труда. Не правы
те, кто думает, будто он выдавал чужие сочинения за свои: я держал в руках
таблички и тетрадки с самыми известными его стихами, начертанными его
собственной рукой, и видно было, что они не переписаны с книги или с голоса,
а писались тотчас, как придумывались и сочинялись - столько в них помарок,
поправок и вставок" (Светоний. Нерон, 52).
Светоний здесь на удивление настойчив и, кажется, намеренно хочет
исправить впечатление, которое создает его современник Тацит, а это он
предпринимает очень редко. И определенно версии Светония нужно отдать
предпочтение, отчасти из-за обстоятельности его сообщения, а отчасти потому,
что предубеждения Тацита чрезвычайно ясны. Происходя из римского города на
юге Франции или севере Италии, он строго отражает местное, пуританское,
провинциальное отношение к искусству - более древнеримское, чем у самих
римлян. Нерон основательно грешит против такого консерватизма, и не только
своим пением, лицедейством и танцами, но еще и своим стихосложением.
Единственной формой литературы, которая долгое время считалась социально
корректной для римского высшего класса, было ораторское искусство. Тацит
едко отмечает, что Нерон был первым правителем, который нуждался в том,
чтобы его речи писал за него кто-то другой: император, который умел писать
себе речи, пользовался бы всеобщим уважением. Но поэзия не столь важна; и
когда Тацит пишет о своем современнике Домициане, которого он одержимо
ненавидел, то для своих насмешек он намеренно выбрал его мнимое знание
поэзии среди других форм литературы. Общественным деятелям полагается
заниматься более серьезными вещами; и поэтому Ювенал высмеивает
поэтов-любителей. Но как раз Нерона вряд ли можно назвать любителем! Он не
только упражнялся в стихосложении, но действительно ревностно относился к
этому предмету - вот над этим можно было бы и посмеяться. Август, как
обычно, показал здравое отношение к общественному мнению и выразил точку
зрения аристократии, когда заметил с легкой усмешкой, что и сам начал писать
трагедию в стихах - "Аякс", но не дал себе труда закончить ее.
"За трагедию он было взялся с большим пылом, но не совладал с
трагическим слогом и уничтожил написанное; а на вопрос друзей, что
поделывает его Аякс, он ответил, что Аякс бросился на свою губку" (Светоний.
Божественный Август, 85).
После смерти Агриппины Сенека, Бурр и остальные члены императорского
совета оказались неспособными удержать Нерона от сцены. Поэтому они
сконцентрировали свои усилия на том, что действительно казалось достижимым,
а именно, чтобы его зрителями были избранные люди, а представления с его