"Гюнтер Грасс. Жестяной барабан. Книга 1" - читать интересную книгу автора

полчаса, не меньше. Порой они стояли поодаль, порой ближе к огню,
прикидывали на глаз расстояние до трубы кирпичного завода, намеревались
прихватить и Биссау, но отсрочили атаку, подержали над огнем лиловые руки,
пока не получили от моей бабки, кото2рая все так же непрерывно вздыхала,
каждый по лопнувшей картофелине на палочке. Но в процессе пережевывания
мундиры вспомнили, что носят мундиры, отбежали на расстояние брошенного
камня через поле, вдоль стеблей дрока по краю оврага, спугнули зайца,
который тоже не был Коляйчеком. У костра они снова обнаружили мучнистые,
исходящие горячим паром бульбы, а потому из миролюбия и слегка утомясь
приняли решение снова покидать картошку в корзины, опрокинуть которые сочли
ранее своим долгом. Лишь когда вечер выдавил из октябрьского неба тонкий,
косой дождь и чернильные сумерки, они торопливо и без всякой охоты совершили
атаку на темнеющий вдали межевой камень, но после этого броска отказались от
дальнейших попыток. Еще недолго переминались с ноги на ногу, благословляющим
жестом подержали руки над полузалитым, во все стороны чадящим костерком, еще
закашлялись от зеленого дыма, залились слезой от дыма желтого, потом с
кашлем и слезами сапоги двинулись в сторону Биссау... Раз Ко-ляйчека здесь
нет, значит, Коляйчек в Биссау. Полевые жандармы всегда допускают лишь две
возможности. Дым от медленно умирающего огня окутал мою бабку наподобие
пятой юбки, до того просторной, что бабка в своих четырех юбках, со вздохами
и с именами всех святых на устах, тоже оказалась под юбкой, словно Коляйчек.
Лишь когда мундиры обратились в подпрыгивающие точки, медленно уходящие в
вечер между телеграфными столбами, бабка поднялась, да с таким трудом,
словно успела за это время пустить корни, а теперь, увлекая за собой корешки
и комья земли, прерывает едва начавшийся процесс роста.
Коляйчеку стало холодно, когда внезапно он оказался без крыши, под
дождем, широкий и короткий. Он поспешно застегнул штаны, которые страх и
безграничная потребность в укрытии повелели ему держать под юбкой в
расстегнутом виде. Опасаясь слишком быстрого охлаждения своего прибора, он
торопливо пробежал пальцами по пуговицам, ибо в такую погоду легче легкого
подцепить осеннюю простуду.
Бабка моя обнаружила под золой еще четыре горячие картофелины. Три из
них она дала Коляйчеку, одну - самой себе и, прежде чем надкусить свою, еще
спросила, не с кирпичного ли он завода, хотя уже могла бы понять, что
Коляйчек взялся не с кирпичного, а из другого места. Потом она, не обращая
внимания на его ответ, взвалила на него корзинку, что полегче, сама
согнулась под той, что тяжелее, одна рука у нее осталась свободной для
граблей и для мотыги, и в своих четырех юбках, помахивая корзиной,
картошкой, граблями и мотыгой, двинулась по направлению Биссау-Аббау.
Собственно, это было не само Биссау. Это было скорее в направлении
Рамкау. Кирпичный завод они вставили по левую руку, двигаясь к черному лесу,
где располагался Гольдкруг, а за ним уже шло Брентау. Но перед лесом в
ложбине как раз и лежало Биссау-Аббау. Вот туда и последовал за моей бабкой
короткий в широкий Йозеф Коляйчек, который уже не мог расстаться с четыоьмя
юбками.


ПОД ПЛОТАМИ