"Джулия Грайс. Изумрудное пламя " - читать интересную книгу автора

Овальное лицо с твердым подбородком и аккуратно очерченным ртом, маленький,
чуть вздернутый нос, большие, широко расставленные переменчивые глаза, то
изумрудные, то серо-зеленые, как молодая трава в пасмурный день.
Приблизив лицо к зеркалу, она пристально изучала его. Кожа светлая и
чистая, щеки порозовели от быстрого бега и жаркого дня. Даже волосы,
иссиня-черные и слегка вьющиеся, были нежными и мягкими на ощупь и совсем не
походили на жесткие проволочки чернокожих женщин.
Эмери резко отпрянула от зеркала. Ничего не понятно: она такая же
белая, как и Антон, как и ее мать. И хотя воспоминания детства были
подернуты дымкой, но в том, что ее мать была белой, она не сомневалась. Но
что же такого мог вычитать Антон в завещании своего отца? Женщина Офелия -
обычно так называют рабынь. Мужчина Аякс, горничная Диси. Эмери быстро
подошла к окну и посмотрела на лужайку перед домом. Кальвар, садовник,
проходил перед домом с мотыгой в руках, его черное лицо лоснилось от пота.
Ей всегда нравился Кальвар, может, из-за ее собственного происхождения?
Да нет! Все это ерунда, такого не может быть. Тетя Анна должна ей все
объяснить. Она собиралась сделать это утром, если бы не головная боль.
Эмеральда, вздохнув, побежала в спальню тети Анны, в дальнее крыло
дома. После непродолжительного колебания она постучала в дверь.
- Кто там? - спросила тетя.
- Это я, Эмеральда. Прошу тебя... Мне надо поговорить с тобой.
За дверью воцарилась тишина, потом раздался голос тети:
- Войди.
Эмеральда вошла в спальню. Тетя Анна лежала на кровати в светло-голубой
муслиновой ночной рубашке. Ее темно-рыжие волосы рассыпались по подушке.
Тетя в девичестве отличалась красотой, и у нее было много поклонников.
Многие были готовы проскакать сотни миль ради встречи с ней. Но, родив
пятерых детей и пережив три выкидыша, а теперь и потеряв мужа, она, конечно,
не могла остаться прежней. Она сильно исхудала, щеки ввалились, руки висели
как плети, в роскошных волосах появились серебряные пряди, виски поседели.
- Я не хотела беспокоить тебя, но... Мне необходимо поговорить с тобой.
Оказавшись в этой уютной спальне, Эмеральда не знала, с чего начать. "Я
чернокожая? Я рабыня?" Слова были настолько ужасными, что она не решалась
произнести их вслух.
- Ты расстроена, Эмеральда. Я вижу, - тихо сказала Анна. - Это из-за
завещания?
- Да, я... - Голос девушки внезапно сорвался. - Антон мне только что
сообщил страшные вещи. Он сказал, что разбирал бумаги дяди и нашел кое-что
обо мне. То есть он почему-то решил, что моя мать - рабыня. - Она подошла
поближе к кровати тети. - Это ведь все неправда, верно? - спросила она едва
слышно. - Антон солгал, не так ли? Почему он мне сказал такое, тетя?
Анна молчала, делая вид, что рассматривает золотые кольца на своих
длинных белых пальцах. У Эмери защемило сердце.
- Это правда?
Анна подняла глаза. В них читалась жалость.
- Эмеральда, я тебе должна о многом рассказать. Я... Я устроила твою
жизнь так, как, наверное, должна была. Видимо, мне не следовало позволять
себе полюбить тебя и защищать от невзгод. Но ты была таким впечатлительным
ребенком, такой несчастной. Тебе нужна была мать.
Не сознавая, что она делает, Эмери опустилась на низкую скамейку возле