"Роберт Грэйвс. Божественный Клавдий и его жена Мессалина (Роман, #2) [И]" - читать интересную книгу автора

вот, этот незадачливый принц, первенец Мариам, и был отцом моего друга
Ирода Агриппы, которого Ирод Великий отправил в Рим в возрасте четырех лет
- как только сделал его сиротой,- чтобы его воспитали при дворе Августа.
Ирод Агриппа и я были сверстниками и много общались между собой благодаря
моему дорогому Постуму, сыну Агриппы, к которому Ирод Агриппа,
естественно, привязался всей душой. Ирод был очень красивый мальчуган,
один из тех, кого отмечал своей приязнью Август, когда приходил в школу
для мальчиков играть в мраморные шарики, чехарду и "блинчики". Но какой же
он был проказник! У Августа был любимый пес, один из этих огромных
храмовых сторожевых псов с пушистым хвостом из Адрана возле Этны, который
не повиновался никому, кроме Августа, разве что Август говорил ему:
"Слушайся такого-то и такого-то, пока я снова тебя не позову". Пес делал,
как ему было приказано, но надо было видеть, каким несчастным тоскливым
взором он провожал уходящего хозяина. Ирод умудрился каким-то образом
заставить страдавшего от жажды пса выпить целую миску крепкого вина, и
того развезло, как старого солдата из регулярных войск в день увольнения
из армии. Ирод повесил ему на шею колокольчик, выкрасил хвост в желтый, а
лапы и морду в пурпурно-красный цвет, привязал к ногам свиные пузыри, а к
плечам - гусиные крылья и выпустил его в дворцовый двор. Когда Август,
удивленный отсутствием своего любимца, позвал: "Ураган, Ураган, ты где?!"
- это невероятное чудище появилось в воротах, и, шатаясь из стороны в
сторону, приблизилось к нему. Смешнее момента за весь так называемый
Золотой Век римской истории я припомнить не могу. Но это случилось первого
апреля во время сатурналий, так что Августу пришлось проглотить
недовольство. У Ирода была ручная змея, которую он выучил ловить мышей; во
время занятий он прятал ее в складках платья, чтобы развлекать товарищей,
когда учитель поворачивался к ним спиной. Он настолько отвлекал всех от
учебы, что в конце концов его отправили заниматься вместе со мной под
руководством Афинодора, моего белобородого учителя с Тарса. Понятно, Ирод
и тут принялся за свои фокусы, но Афинодор отнесся к ним так добродушно, а
я так неодобрительно, потому что очень любил Афинодора, что Ирод все это
быстро прекратил. У него были блестящие способности, особенно к языкам, и
необыкновенная память. Афинодор однажды сказал ему:
- Ирод, я предвижу, что наступит время и ты займешь самый высокий пост у
себя на родине. Ты должен посвятить каждую минуту своей юности подготовке
к этому времени. При твоих талантах ты можешь стать правителем, не менее
могущественным, чем твой дед, Ирод Великий.
Ирод ответил:
- Все это прекрасно, Афинодор, но у меня куча отвратительных
родственников. Ты даже не представляешь себе, что это за головорезы; таких
негодяев не встретишь, путешествуй хоть целый год; и с тех пор, как мой
дед восемь лет назад умер, они, как я слышал, ничуть не стали лучше. Если
я буду вынужден вернуться в свою страну, я не проживу и полгода. (То же
самое, что говорил мой бедный отец, когда воспитывался здесь в семье
Азиния Поллиона. И мой дядя Александр, живший тогда вместе с ним. И они
были правы.) Мой дядя, царь Иудеи, тот же старый Ирод, только, в отличие
от деда, в пороках его нет никакого величия, одна низость, а мои дядья
Филип и Антипа - два хитрых лиса.
- Одна-единственная добродетель - защита от множества пороков,- сказал
Афинодор.- Не забывай, что евреи фанатично привержены добродетели,