"Борис Гребенщиков. Книга-прозы" - читать интересную книгу автора

песках Воздушного Берега странное сооружение, которое мудрые люди
именуют Чушингорой. Если об этих, то я совсем не принадлежу к их
числу. Закончив тираду, молодой человек сел на песок и веселым
взором поочередно оглядел стариков. Они меж тем забили еще по
трубочке и, не спуская любопытных глаз с незнакомца, выпускали один
за другим клубы дыма, да настолько аромат- ного, что даже гипербык
в зарослях стебовины неподалеку шум- но запыхтел и завертел
головами. Старики явно не торопились нарушать молчание, и Рип ван
Винкль сделал это за них:
- Позвольте узнать, о почтеннейшие, уж не дурь ли вы курите? -
спросил он, хитро поблескивая глазом, на что старик ван Оксенбаш
степенно отвечал: - Ее, вьюнош, ее.
А старик дер Иглуштоссер немедленно добавил:
- Крутую Азию, - и подкрутил ус, давая, видимо, понять, что курить
крутую Азию, сидя на собственном мешке с дурью, в вечерний час на
околице села Трупендорф, является привилегией таких почтенных
людей, как он и два его давнишних приятеля. Но незнакомца не
обескуражил тон, которым все это было произнесено.
- В некоторых местах, в которых я бывал на протяжении своего
странствия, сказали бы, что вы, о почтенные старики, торчите
по-гнилому, - сказал он, и, не давая старикам обидеться на эти
слова, быстро продолжил: - Я могу предложить вам кое- что, чего,
может быть, вы еще и не пробовали. Когда я проходил провинцию
Бхандай в Восточной Бхуропатре, там ихний далай-лама подарил мне на
память мешочек, на котором вышиты священные слова четвертого гимна
раджи Ксантпура. Вот он, этот мешочек, - с этими словами он ловко
достал из потрепанного мешка маленький кисет, в котором оказалась
индийская конопля.
Эта неслыханная речь так поразила стариков, что у них даже погасли
трубки, а к тому времени, как старик дер Иглуштоссер открыл было
рот, чтобы сказать что-то, его трубка была уже туго набита той
самой коноплей, о которой говорил незнакомец. Более того, конопля
была из того самого мешочка, о котором шла речь. Что окончательно
доконало бедного старца, так это то, что трубка его уже дымилась.
Ничего не стал он говорить, а только закрыл рот и хорошенько
затянулся.
Вновь воцарилось молчание, которое Рип ван Винкль сразу не
торопился прервать, а прервал его старик Фон Фостерклосс, который в
крайнем изумлении возвел глаза к небу, поводил в воздухе руками и
блаженно заявил:
- Кум Иглуштоссер, кум Оксенбаш, а ведь я торчу!
Но старики ничего не ответили ему, и лишь продолжали дымить своими
длинными трубками, только старик ван Оксенбаш повращал немного
глазами, что, очевидно, означало, что он согласен со стариком фон
Фостерклоссом на все сто процентов, а Рип ван Винкль достал из
своего обширного мешка записную книжку и, повернувшись к реке,
задумчиво созерцал пейзаж. Солнце наконец зашло, и из болота на
том берегу стал подниматься фиолетовый туман, в котором время от
времени что-то сверкало. Из-за поворота шоссе выползла какая-то
машина. Метров через пятьдесят она остановилась, и в лесу за