"Евген Гребiнка. Чайковский (Укр.)" - читать интересную книгу автора

ненавижу тебя, казалось, готова была убить тебя, и не знаю, чего бы ни
дала, чтоб спасти тебя от пьяных казаков... Бог с тобою, люби другую! Не
думай обо мне, только поцелуй меня... Мне ночью приснится твой образ, твои
стыдливые очи, кроткие речи, твой поцелуй, и мне станет весело, весело...
Поцелуй же меня! Посмотри, я плачу, ей-богу, плачу!. Ну, вот так, спасибо!
Сиди смирно, спи на здоровье; казаки проспятся - все забудут; они люди
добрые... вы поедете вместе...
И, жарко, судорожно обняв и поцеловав Алексея, Татьяна изчезла в кустах
терновника.
Несколько времени был слышен топот около балки, потом громкие голоса
казаков, ловивших лошадей, потом восклицание: "Агов, Алексей! Где ты?
агов!.." Затем какая-то песня, звон разбитого стекла, еще какие-то
отголоски все тише и тише .. и Алексей заснул.
Было уже около полудня, когда проснулся он; перед ним стояла Татьяна.
- Я пришла будить тебя, - говорила она, - и жалко было будить, так
хорошо спал ты. Вставай скорее; Никита и казаки готовы ехать на Сечь.
- Ехать, так и ехать, - отвечал Алексей. Никита, увидев Алексея, очень
обрадовался; казаки удивлялись, как он мог пропасть из шинка, будто сквозь
землю провалился, и предрекали из него в будущем великого характерника; но
и Никита и все вообще не могли представить, как мог человек вытерпеть, не
отдать на попойку чужих денег и даже чуть не попал через это в весьма
неприятную ссору.
- Странное дело для меня бабы, - говорил Никита, выезжая из балки, -
никто их не поймет. Хочешь поцеловать Татьяну - бьет по рукам, царапается,
как кошка, а выезжаешь - не вытерпит, в слезы ударится!
Алексей оглянулся: стоит Татьяна над балкою, смотрит им вслед и отирает
глаза белым платком.

VII

Обычаи запорожские чудны!
Поступки хитры! И речи,
и вымыслы остры и больше
на критику похожи.
Никита_ Корж_

Начало вечереть, когда перед нашими путешественниками открылась
крепость, обнесенная высоким земляным валом, с глубоким рвом вокруг и
палисадом;вал был уставлен пушками; за валом раздавался говор, дымились
трубы, блестел золотой крест церкви и торчала высокая колокольня; из ее
окон глядели пушки на все четыре стороны.
- Вот и Сечь-мати! - сказал Никита.
- И святая Покрова, - прибавили казаки, сняли шапки, перекрестились и
въехали в городские ворота. Казаки поехали по своим куреням, а Никита
прямо к кошевому представлять новобранца.
- А что, узнал ты Зборовского? - спрашивал Никита, идя от кошевого к
куреню.
- Как не узнать! Он тот самый Стрижка, с которым не раз мы гуляли в
Киевской бурсе. Я уже хотел признаться, да такая в нем важность!..
- Важная фигура, настоящий кошевой! Всем говорит: "Здорово, братику",