"Колин Гринленд. Грезящие над кладезем (Новая космическая опера-14) " - читать интересную книгу автора

писателей Британии, где роман "Вернуть изобилие" стал глотком свежего
воздуха после двух десятилетий моды на, пользуясь выражением Брайана
Олдисса, "сплошной бодрящий мрак". А значение Гринленда в США было гораздо
меньшим, потому что там и в 1980-е, и в 1990-е годы было сколько угодно
своей космической оперы.
Мы обратились за комментариями к самому Гринленду, и он нам ответил:
"Аластер Рейнольдс, Адам Робертс, Кен Маклеод, Джустина Робсон, Чарльз
Стросс... Оглянувшись сейчас по сторонам, трудно поверить, что совсем еще
недавно космическая опера была для британских фантастов запрещенным жанром.
Хуже того, к ней относились с глубоким презрением. Ну да, признавали мы,
"Звездные войны" доставляют большое удовольствие, но это же бездумное
удовольствие. В начале 80-х, когда я только подступался к тому, что стало
потом трилогией о Табите Джут, и любители фантастики, и коллеги-писатели в
один голос убеждали меня, доброжелательно и безапелляционно, что на экране
ли, на бумаге ли этот жанр полностью обанкротился, что он "несостоятелен"
(так выразился Брюс Стерлинг), примитивен по самой своей природе, вызывающе
империалистичен и абсолютно непригоден к употреблению каким-либо разумным
существом.
А мне нечего было им возразить. На наших берегах в те давние дни НФ
находилась в песках чего-то вроде мрачного пуританства. Нам позарез
требовался смысл - шок от столкновения с будущим, когнитивный диссонанс,
отчуждение и всякое такое, - а метафор мы стеснялись, они казались чем-то
нездоровым, нечистым, политически некорректным. Термин "британская
космическая опера" являлся архаизмом, который относился к работам Джона
Браннера (тем, что похуже) и особенно Теда Табба, а также массы старых
добрых британских фантастов, сбитых с ног и с толку "новой волной". Хотя
Брайан Олдисс, особенно в своих рассказах, вдоволь порезвился на просторах
поджанра, окрещенного им "широкоэкранным барокко", вся остальная
разношерстная команда Майкла Муркока последовала примеру Джеймса Балларда и
вышла из "космической гонки".
Вряд ли кто-нибудь ощущал эту ситуацию острее меня, изучавшего ее в
докторантуре, а затем осветившего в "Энтропической выставке". Забавно,
кстати, что в это самое время двое моих оксфордских коллег увлеченно
дописывали романы, оказавшиеся насквозь космооперными: Майкл Скотт Роэн свой
"Пo6ez к звездам" ("Run to Stars") и Дэвид Лэнгфорд своего "Пожирателя"
("Eater") - оба романа были опубликованы в 1982 году. Довольно
примечательно, что ни один из этих писателей не продолжил в том же духе. Но
все же что-то происходило, назревало.
Космические оперы новозеландца Филипа Манна "Мастер Паксвакса" ("Master
of Paxwax") и "Падение семей" ("Fall of the Families") были напечатаны у нас
в 1986 и 1987 годах, однако подобно двум наиболее знаменитым книгам того же
периода, "Вспомни о Флебе" ("Consider Phlebas") и "Игры для игрока" ("The
Player of Games"), они показались мне слишком уж банальными. Эта моя реакция
в значительной степени объясняется ни на чем не основанным убеждением, к
которому склонны все писатели, что есть некая книга, увидеть которую я очень
хотел бы, - а они такими книгами не являлись. Если уж Иэн Бэнкс собирался
попытать силы в НФ, я не был готов принять от него что-либо менее
амбициозное и необычное, чем "Осиная Фабрика" ("The Wasp Factory") или "Шаги
по стеклу" ("Walking on Glass"). И все же я приободрился, увидев, что есть и
другие, кто, как и я, стремится ответить на страх и пошлость тэтчеровских