"Колин Гринленд. Грезящие над кладезем (Новая космическая опера-14) " - читать интересную книгу автора

Табита с тоской подумала, что теперь придется вернуться в комнату, где
по полу катается этот черный арбуз, но принцесса повела ее куда-то вперед по
облицованной сосной и неким желтым металлом галерее, обегавшей по кругу весь
дворец, мимо ряда широких окон, выходивших на ледяную пустыню. Там, за
окнами, ничего не двигалось. И не будет двигаться, подумала Табита, не будет
никогда.
И почти сразу художница вернулась к своей любимой теме, словно и не она
предложила ее оставить.
- Экспозиция и эксклюзивность. Принцесса Б. которую никто не видит. Ни
даже... - Она оборвала фразу, а секунду спустя заговорила снова, спокойно и
рассудительно. - Куда ты уходишь, когда закрываешь глаза? С этого все и
началось. С этого и с того, что происходит, когда ты уходишь от самой себя.
Табита решила, что наелась всем этим по уши, и заговорила сама:
- Мне-то казалось, что всем нам полагается заново изобретать себя
тридцать два раза в секунду, что бы это ни значило.
- Так именно об этом я и говорю, - сказала принцесса, вводя ее в
другой, на этот раз вполне обыкновенный лифт. - Принцесса Бадрульбудур стала
пленницей этой фразы. Люди приковали меня к ней намертво. Те самые люди,
которых она, эта фраза, должна была освободить. Они не хотят, чтобы их
освобождали от них самих, - говорила она медленно и презрительно, а тем
временем лифт опускал их вглубь ледяного холма. - Не хотят даже на одну
тридцать вторую долю секунды. Они по уши влюблены в свои тупоумные эго. И в
принцессу - трижды долбаную Бадрульбудур.
Принцесса взглянула на пилозубую голову, прихваченную ею с собой.
Словно чтобы подчеркнуть справедливость ею сказанного, голова открыла
невидящие глаза, взглянула ими на нее и нежно улыбнулась.
- К чему я сама же их и подталкивала, - сказала принцесса. - Знаю, я
все прекрасно знаю.
Капитан Джут смотрела на свое отражение в стальных раздвижных дверях.
В помещение, куда доставил их лифт, было слишком темно, чтобы увидеть
хоть что-нибудь. В воздухе пахло затхлостью. К музыке, сопровождавшей их по
всему дворцу, добавились какие-то всхрапы и жужжание. Мотив воды продолжал
присутствовать, но стал потише и поспокойнее, больше походил на бульканье в
большой кастрюле, чем на плеск огромной реки.
- Они превратили меня в женщину, сказавшую эту фразу, - говорила
принцесса, уходя в темноту. - Мне теперь не позволено заново придумывать
себя, не позволено бросаться в объятия необычности.
"Если уж кто и влюблен в себя нежной любовью, - подумала Табита, - так
это принцесса Бад. Говорит, говорит и не может остановиться, даже чтобы
включить здесь свет".
- Вино, - пробормотал голос принцессы. - Включить освещение.
Когда со всех сторон полился бледный мягко-янтарный свет, Табита
увидела, что они находятся в спальне. Потому, наверное, и храп, рассудила
она. Над большой круглой кроватью свисала бронзовая курильница для
благовоний, а посреди этой кровати валялась та самая пилозубая репа.
Широкие мраморные ступеньки вели от кровати к небольшому бассейну,
отдаленно похожему на джакузи; вот отсюда и исходило непонятное бульканье -
от темной воды, непрерывно кипевшей в этом бассейне.
Куда ни посмотри, твой взгляд натыкался на одежду - одежду, висевшую на
вешалках и валявшуюся на полу, одежду, аккуратно сложенную или беспорядочно