"Колин Гринленд. Грезящие над кладезем (Новая космическая опера-14) " - читать интересную книгу автора Табита с тоской подумала, что теперь придется вернуться в комнату, где
по полу катается этот черный арбуз, но принцесса повела ее куда-то вперед по облицованной сосной и неким желтым металлом галерее, обегавшей по кругу весь дворец, мимо ряда широких окон, выходивших на ледяную пустыню. Там, за окнами, ничего не двигалось. И не будет двигаться, подумала Табита, не будет никогда. И почти сразу художница вернулась к своей любимой теме, словно и не она предложила ее оставить. - Экспозиция и эксклюзивность. Принцесса Б. которую никто не видит. Ни даже... - Она оборвала фразу, а секунду спустя заговорила снова, спокойно и рассудительно. - Куда ты уходишь, когда закрываешь глаза? С этого все и началось. С этого и с того, что происходит, когда ты уходишь от самой себя. Табита решила, что наелась всем этим по уши, и заговорила сама: - Мне-то казалось, что всем нам полагается заново изобретать себя тридцать два раза в секунду, что бы это ни значило. - Так именно об этом я и говорю, - сказала принцесса, вводя ее в другой, на этот раз вполне обыкновенный лифт. - Принцесса Бадрульбудур стала пленницей этой фразы. Люди приковали меня к ней намертво. Те самые люди, которых она, эта фраза, должна была освободить. Они не хотят, чтобы их освобождали от них самих, - говорила она медленно и презрительно, а тем временем лифт опускал их вглубь ледяного холма. - Не хотят даже на одну тридцать вторую долю секунды. Они по уши влюблены в свои тупоумные эго. И в принцессу - трижды долбаную Бадрульбудур. Принцесса взглянула на пилозубую голову, прихваченную ею с собой. Словно чтобы подчеркнуть справедливость ею сказанного, голова открыла - К чему я сама же их и подталкивала, - сказала принцесса. - Знаю, я все прекрасно знаю. Капитан Джут смотрела на свое отражение в стальных раздвижных дверях. В помещение, куда доставил их лифт, было слишком темно, чтобы увидеть хоть что-нибудь. В воздухе пахло затхлостью. К музыке, сопровождавшей их по всему дворцу, добавились какие-то всхрапы и жужжание. Мотив воды продолжал присутствовать, но стал потише и поспокойнее, больше походил на бульканье в большой кастрюле, чем на плеск огромной реки. - Они превратили меня в женщину, сказавшую эту фразу, - говорила принцесса, уходя в темноту. - Мне теперь не позволено заново придумывать себя, не позволено бросаться в объятия необычности. "Если уж кто и влюблен в себя нежной любовью, - подумала Табита, - так это принцесса Бад. Говорит, говорит и не может остановиться, даже чтобы включить здесь свет". - Вино, - пробормотал голос принцессы. - Включить освещение. Когда со всех сторон полился бледный мягко-янтарный свет, Табита увидела, что они находятся в спальне. Потому, наверное, и храп, рассудила она. Над большой круглой кроватью свисала бронзовая курильница для благовоний, а посреди этой кровати валялась та самая пилозубая репа. Широкие мраморные ступеньки вели от кровати к небольшому бассейну, отдаленно похожему на джакузи; вот отсюда и исходило непонятное бульканье - от темной воды, непрерывно кипевшей в этом бассейне. Куда ни посмотри, твой взгляд натыкался на одежду - одежду, висевшую на вешалках и валявшуюся на полу, одежду, аккуратно сложенную или беспорядочно |
|
|