"Грэм Грин. Брайтонский леденец" - читать интересную книгу автора

костюме, купленном в магазине готового платья и слишком свободном в
бедрах; но из-за выражения лица он казался старше: из темно-серых глаз его
глядела всепоглощающая вечность, откуда он явился и которая должна была
поглотить его. Оркестр начал играть, он ощущал музыку всем своим нутром;
скрипки словно плакали в его кишках. Он не смотрел ни налево, ни направо и
шагал вперед.
Во Дворце развлечений он прошел мимо стереоскопов, игровых автоматов и
киосков к стрелковому тиру. С полок невинно-ледяным взглядом смотрели
куклы, как пречистые девы в церковной кладовой. Малыш взглянул на них:
каштановые локоны, синие глаза, накрашенные щеки; он подумал: "Аве
Мария... в час нашей смерти..."
- Шесть выстрелов, - сказал он.
- А, это ты... - протянул хозяин тира, глядя на него с тревожным
неодобрением.
- Да, это я, - ответил Малыш. - У тебя есть часы, Билл?
- Какие тебе часы? Вон там, в холле, разве нет часов?
- На них почти без четверти два. Я не думал, что уже так поздно.
- Эти часы всегда идут верно, - сказал хозяин тира. Он подошел с ружьем
в руке. - Они не годятся ни для каких липовых алиби. Больше этого не
будет. Без четверти два - это верное время.
- Ну и хорошо, Билл. Без четверти два. Я только это и хотел узнать.
Дай-ка мне ружье, - сказал Малыш.
Он поднял ружье; юношеская худощавая рука была тверда, как скала; все
шесть раз он попал в "яблочко".
- Заработал приз, - сказал он.
- Можешь забирать свой чертов приз и подавиться им. Что ты возьмешь?
Шоколад?
- Я не ем шоколада, - ответил Малыш.
- Пачку "Плейерз"?
- Я не курю.
- Тогда придется тебе взять куклу или стеклянную вазу.
- Давай куклу, - сказал Малыш. - Я хочу вон ту... там, наверху, с
каштановыми волосами.
- Ты что, обзаводишься семьей? - спросил хозяин, но Малыш не ответил и
деревянной походкой пошел дальше, мимо других киосков; пальцы его пахли
порохом. Богоматерь он держал за волосы. Вода плескалась вокруг свай в
конце мола, темная, ядовитого, бутылочно-зеленого цвета, с пятнами
водорослей; соленый ветер жег ему губы. Он поднялся по трапу на террасу,
где пьют чай, и посмотрел вокруг: почти все столики были заняты. Он прошел
в стеклянную галерею и, обойдя ее кругом, попал в длинный и узкий зал кафе
с окнами на запад, поднятыми на пятьдесят футов над медленно отступающим
морем: был отлив. Он нашел свободный столик и сел; с этого места ему был
виден весь зал и за полоской воды - смутные очертания набережной.
- Я подожду, - сказал он подошедшей к его столу девушке. - Должны
прийти приятели.
Окно было открыто, и до него доносились шум медлительных волн, бьющихся
о сваи, и музыка оркестра, неясная и печальная; ветер уносил ее прочь к
берегу.
- Они опаздывают. Который теперь час? - спросил он. Его пальцы
машинально крутили волосы куклы, отрывая коричневые клочки шерсти.