"Г.Грин. Десятый" - читать интересную книгу автора

есть, матери и сестре в равных долях.
Шавель сказал:
- Это недолго написать, одна фраза - и все.
- Ну нет, - горячась, возразил Январь. - Вы напишите тут снова все: про
акции и облигации, и про деньги в банке, и про земельную собственность... Им
же надо будет показать соседям, чтобы знали, что я за человек.
Документ был составлен, и Крог с зеленщиком скрепили его своими
подписями.
- Бумаги возьмите себе вы, - сказал Январь мэру. - Может быть, немцы
позволят их отослать, когда покончат со мной. А если нет, вы должны будете
их сохранить до конца войны... - Он закашлялся, бессильно откинувшись к
стене сарая. А потом произнес: - Я - богатый человек, я всегда знал, что
буду богатым.
Свет постепенно уходил из барака, скатываясь в рулон, как ковер с пола.
Сумрак скрыл кашляющего юнца, но пожилому соседу Вуазену еще хватало света
для письма. В бараке воцарилась зловещая тишина - страсти утихли, и говорить
больше было не о чем. Брегет и будильник невпопад отбивали шаг навстречу
ночи. Когда совсем стемнело, Январь начальственно подозвал его, словно
слугу:
- Шавель!
Шавель послушно подошел.
- Расскажите о моем доме.
- Он находится в двух милях от деревни.
- Сколько там комнат?
- Большая комната, мой кабинет, гостиная, пять спален, приемная, где я
беседую с клиентами, ну и, разумеется, ванная, кухня... комната для
прислуги.
- Расскажите про кухню.
- Про кухню я мало знаю. Просторная, с каменным полом. Моя экономка
была ею довольна.
- А где она?
- Экономка? Сейчас там никого нет. Когда пришла война, я заколотил дом
и уехал. И по счастливой случайности немцы его даже не обнаружили.
- Теперь про сад.
- На лужайку перед домом выходит небольшая терраса, и с нее открывается
вид вниз до самой реки, а за речкой - деревня...
- Много вы овощей выращивали?
- И овощей, и фруктов - яблоки, сливы, грецкие орехи. И теплица есть. -
Он продолжал, обращаясь не столько к Январю, сколько к самому себе. - Снизу,
от деревянных ворот, дома не видно. Сначала надо подняться по длинной
изогнутой аллее, вдоль нее густо растут кусты и деревья. Но потом она
выводит на лужайку перед домом и здесь раздваивается: левая дорожка уходит
за дом, к черному ходу, а правая - широкой дугой к парадному крыльцу. Моя
мать всегда смотрела с террасы, кого Бог послал: желанного гостя или нет. Ее
никто не мог застать врасплох. А раньше, до нее, еще дед так высматривал
посетителей...
- Сколько лет дому? - прервал его Январь.
- Двести двадцать три, - ответил Шавель.
- Уж больно стар. Мне бы лучше что поновее. Старуха мается ревматизмом.
Они давно уже сидели, окутанные понизу темнотой, но вот и с потолка