"Грэм Грин. Песик Бьюти" - читать интересную книгу автора

- Мне безразлично, как вы их называете. Они живут в средних веках. Я
могу поехать в Париж, Вену, Венецию - я могла бы даже поехать в Москву, если
бы захотела, но я не могу поехать в Лондон, не оставив Бьюти в ужасной
тюрьме. Со всеми этими жуткими собаками.
- Я думаю, у него была бы, - он замялся, как мне показалось с
восхитительной английской учтивостью, при выборе правильного слова - клетка?
конура? - своя собственная комната.
- Подумайте о болезнях, которые он может подхватить.- Она подняла
песика с подоконника так легко, как подняла бы меховую пелеринку, и прижала
решительно к левой стороне груди; он даже не заворчал. У меня появилось
ощущение чего-то, находящегося в абсолютной собственности. Ребенок по
крайней мере возмутился бы ... на время. Бедный ребенок. Не знаю, почему я
не смог пожалеть этого песика. Возможно, потому, что он был слишком красив.
Она сказала: - Бедняжка Бьюти хочет пить.
- Я принесу ему воды, - сказал мужчина.
- Если можно, полбутылки эвианской. Я не доверяю воде из-под крана.
Именно тогда я и покинул их, так как кинотеатр на площади Де Голля
открывался в девять.
Был двенадцатый час ночи, когда я снова оказался на улице. Если не
считать холодного ветра с Альп, ночь была прекрасной. Я решил пойти от
площади Де Голля кружным путем и, так как крепостные валы слишком открыты
ветру, двинулся по узким грязным улочкам, ведущим к площади Националь - Рю
де Сад, Рю де Бэнь... Все мусорные баки были выставлены на улицу, собаки
раскидали отбросы по тротуарам, а дети помочились в водосточные желоба.
Какое-то белое пятно, которое я сначала принял за кошку, осторожно двигалось
вдоль фасадов домов впереди меня, затем оно остановилось и, когда я
приблизился, скользнуло за мусорный бак. Я остановился в удивлении и стал
наблюдать. Свет, пробивающийся сквозь жалюзи, падал на дорогу желтыми
тигровыми полосами; вскоре Бьюти снова выскользнул и поднял на меня свою
похожую на цветок мордочку с черными безразличными глазками. Наверное, он
решил, что я подниму его, и, предупреждая мои действия, обнажил зубы.
Бог мой, Бьюти, - воскликнул я. Он опять издал свое ворчанье клубного
завсегдатая и стоял, выжидая. Остановился ли он, обнаружив, что я знаю его
имя, или по моей одежде и запаху он понял, что я принадлежу к одному классу
с женщиной в токе и я один из тех, кто не одобрит его ночную прогулку?
Внезапно он повернул ухо в направлении дома на крепостном валу; возможно, он
услышал голос зовущей его женщины. Он взглянул на меня определенно с
подозрением, будто хотел понять, слышал ли я тоже этот голос, и, вероятно,
потому, что я не сделал никаких движений, решил, что он в безопасности. Он
начал рыскать по мостовой, раскачиваясь волнообразно, как страусовые перья
на цилиндре танцовщицы в кабаре. Я следовал за ним на некотором расстоянии.
Память его вела или острое ощущение запаха? Из всех мусорных баков на
середине улицы только на одном не было крышки - неописуемые усы свешивались
сверху. Бьюти - теперь он не замечал меня так же, как не замечал бы
беспородную собаку, - встал на задние ножки, держась двумя изысканно
оперенными передними лапками за край мусорного бака. Он повернул голову и
взглянул на меня без выражения - два омута чернил, в которых предсказатель,
вероятно, смог бы прочесть множество пророчеств. Он подтянулся, как гимнаст
на параллельных брусьях, и оказался в мусорном баке, а его словно оперенные
передние лапки - уверен, я читал где-то, что это оперение очень существенно