"Грэм Грин. Третий" - читать интересную книгу автора

заиндевелые ресницы в тени елей и сосен. Вдруг из-за стволов появились с
тележкой трое в странной, черной с серебром, униформе восемнадцатого века и
треугольных шляпах, перебрались через один из могильных холмиков и скрылись
снова.
Это чистая случайность, что они вовремя отыскали место захоронения -
единственный клочок земли в огромном парке, где снег отгребли в сторону и
где стояла небольшая группа людей, занятых, по всей видимости, очень частным
делом. Священник, слова которого невнятно доносились сквозь редкую пелену
снега, умолк, и гроб уже вот-вот должны были опустить в землю. У могилы
стояли двое мужчин в траурных одеяниях; один держал венок, который, видимо,
забыл положить на гроб, потому что сосед толкнул его под локоть, и тот
вздрогнул, спохватился и положил цветы. Чуть поодаль стояла молодая женщина,
закрывая лицо руками, а я держался ярдах в двадцати, у другой могилы, с
облегчением взирая на похороны Лайма и старательно разглядывая
присутствующих. Для Мартинса я был просто неизвестным человеком в макинтоше.
Он подошел ко мне и спросил:
- Не скажете ли, кого хоронят?
- Человека по фамилии Лайм, - ответил я и с изумлением увидел, что на
глаза незнакомца навернулись слезы; он не походил на плаксу, а у Лайма, на
мой взгляд, не могло быть плакальщиков - искренних плакальщиков с искренними
слезами. Правда, там была молодая женщина, но при подобных умозаключениях
женщины в расчет не берутся.
Мартинс до конца простоял так, неподалеку от меня. И впоследствии
сказал мне, что, как старый друг, не хотел навязываться новым - смерть Гарри
выпала на их долю, пусть они его и погребают. Он тешил себя сентиментальной
иллюзией, что жизнь Лайма - по крайней мере, двадцать лет из нее -
принадлежала ему. Едва могилу засыпали - я не религиозен и всегда с легким
нетерпением жду конца суеты, окружающей смерть, - Мартинс зашагал к своему
такси, его длинные ноги, казалось, вот-вот запутаются; он не сделал попытки
заговорить ни с кем, и слезы, по крайней мере несколько скудных капель,
которые в нашем возрасте способен выжать из себя каждый, уже катились по его
щекам.
Ничье досье не бывает собрано полностью, ни одно дело не является
окончательно закрытым даже сто лет спустя, когда все его участники мертвы.
Поэтому я последовал за Мартинсом: те трое были мне известны, меня
интересовал этот незнакомец. Догнав его у такси, я попросил:
- У меня нет машины. Может, подвезете в город?
- Ну, конечно, - ответил он. Я знал, что шофер моего "джипа" незаметно
последует за нами. Когда мы отъезжали, я отметил, что Мартинс ни разу не
оглянулся - те, что бросают последний взгляд, машут рукой на перроне вместо
того, чтобы сразу уйти, не оглядываясь, почти всегда лицемерные плакальщики
и любовники. Неужели они до того тщеславны, что им нужно рисоваться перед
всеми, даже перед мертвыми?
- Моя фамилия Каллоуэй, - представился я.
- Мартинс, - ответил он.
- Вы были другом Лайма?
- Да.
На прошлой неделе большинство людей заколебалось бы, прежде чем
признаться в этом.
- Давно здесь?