"Филиппа Грегори. Привилегированное дитя " - читать интересную книгу автора

Сено щекотало мою щеку и постепенно становилось влажным и горячим. Я
плакала, будто стараясь навсегда выплакать все слезы... И вдруг я
почувствовала самое нежное в мире прикосновение - прикосновение руки Ричарда
к моему плечу.
Он бережно - так бережно! - повернул меня к себе и заглянул в мои
глаза.
- О, малышка Джулия, - жалобно проговорил он и взял мое лицо в обе
ладони. Он стал нежно и бережно целовать меня, осушая мои слезы.
Но я продолжала рыдать и не могла остановиться.
- Ричард, ты не должен так обращаться со мной, - заикаясь, еле
выговорила я. - Это несправедливо. И я не буду больше любить тебя. Ты очень
жестокий, Ричард.
- Я знаю, - виновато проговорил он. - Я знаю, что не должен был так
делать. Но, Джулия, ты должна простить меня. Ты же знаешь, что я не имел в
виду ничего плохого. Это вышло случайно.
- Случайно! - вскрикнула я. - Это было совсем не случайно! Ты ударил
меня изо всей силы. Целых три раза, Ричард! Даже моя мама никогда меня так
не била! И ты сказал, что хочешь убить меня!
- Я знаю, - повторил он своим полным обаяния голосом. - Я прошу у тебя
прощения, Джулия. И клянусь, что никогда больше не обижу тебя! - С этими
словами он опустился на колени. - Видишь, я на коленях умоляю тебя простить
меня.
Я заколебалась. Боль от ударов стала проходить, и вид страдающего
Ричарда был непереносим для меня.
- Скажи, что ты простила меня, - прошептал он, протягивая ко мне руки.
- Нет, - упрямо ответила я. - Ты был ужасно жесток, Ричард, ведь я же
ничего плохого тебе не сделала, только села на твою лошадь.
Он помолчал минутку, все еще стоя на коленях.
- Настоящие леди должны прощать, когда перед ними извиняются, - наконец
выпалил он. - Я же сказал, что я сожалею. И я действительно сожалею. И прошу
у тебя прощения.
Долгие уроки моей мамы, объяснения бабушки, весь мир, в котором мы
жили, и мое собственное любящее сердце смягчили мою обиду.
- Ох, Ричард, ладно, - и слезы без всякой причины снова хлынули из моих
глаз. Он ласково обнял меня и стал вытирать их своим носовым платком.
Потом мы долго сидели в молчании, пока первые звезды не показались на
небе.
- Я не люблю, когда другие трогают мои вещи, - тихо и примирительно
заговорил Ричард.
- Я знаю, - этими словами я полностью приняла вину на себя, - и обещаю
никогда больше не прикасаться к Шехеразаде.
Я могла бы пообещать и больше, но тонкий серп месяца выглянул из-за
тучки и заглянул мне в глаза. Мне послышался тот странный поющий звук,
который я всегда принимала за музыку сердца Вайдекра. Эта ночь не казалась
мне мирной и покойной, она была какой-то зловещей. Свет луны словно
предупреждал меня о том, что любовь Ричарда к своей собственности заходит
слишком далеко и я не должна так охотно уступать ему.
Но странный момент прошел, и снова я сидела на сеновале с товарищем
моих детских игр.