"Джил Грегори. Сладкая мука любви" - читать интересную книгу автора

знаешь, чем дольше за них не садишься, тем легче потом запутаться. В конце
концов, ты мой младший партнер в бизнесе, вот и отрабатывай свою долю,
хе-хе!
- Не откажусь, - легким тоном заверил Такер и добавил еще небрежнее: -
Не забудь выпить лекарство. Оно в верхнем ящике...
- Черт возьми, парень, придержи язык! По-твоему, я не знаю, где это
чертово лекарство? У меня не в порядке сердце, а не мозги!
- Конечно, конечно, - примирительно сказал Такер и подстегнул лошадь,
прежде чем отцу пришла в голову еще какая-нибудь колкость.
Сумерки уже опускались на "Клены", стояла тишина, когда он вернулся
домой. Солнце едва нырнуло за линию гор, поэтому их вершины все еще были
окрашены в тревожный кроваво-красный цвет. Такер миновал барак для ковбоев -
те как раз сидели за ужином - и направился к дому, невольно замедляя шаги по
мере приближения. Ему нисколько не улыбалось провести очередной вечер вдвоем
с угрюмым отцом.
Когда он шагнул через порог, словно холодная рука коснулась его спины и
скользнула вдоль нее. Какая бы жара ни царила снаружи, в доме всегда было
прохладно, даже холодно. Возможно, он был велик для троих... а для двоих
стал непомерно просторен. А может, каждому дому нужна женщина, чтобы
наполнить его теплом, радостью, добрыми чувствами?..
В этом доме ничто не говорило о том, что под его кровлей когда-нибудь
находилась женщина. Голые полы не прикрывал ни единый, даже самый потертый
ковер. Не было ни комнатных растений, ни мягких подушек на диване - ничего
от уюта и комфорта. Только старое индейское одеяло небрежно свисало с
отцовского кресла, из швов которого торчал конский волос. В домах других
ранчеро Такеру приходилось видеть множество черточек благополучия - вроде
кружевных занавесок и картин, но в этом доме шторы были тяжелые, темные,
стулья и стол грубые, какими бывают предметы самой первой необходимости. О
красивой скатерти и речи не шло. На непокрытом дубовом столе расставлялись
разнородные миски и кружки, а затем старый повар Куки, сутулый и рыжеусый,
просто бухал на середину стола огромное блюдо с мясом, а рядом - миску с
картошкой или бобами.
Никто не обвинил бы Гарретсонов в привычке к роскоши и комфорту.
Вот и хорошо, с вызовом подумал Такер. Кому нужны роскошь и комфорт?
Только какому-нибудь слабаку, неспособному довольствоваться малым. Он не из
таких, отец тоже. Да и Бо был парень простой, без дурацких затей.
Роскошь и комфорт нужны разве что женщинам. Например, Эмме Маллой.
Можно представить, сколько безделушек в ее доме... привезенных, должно быть,
из самой Филадельфии.
Вот и хорошо, пусть любуется на них, ему-то что за дело до этого? У
него в брюхе урчит, как у голодного волка!
Но как ни хмурился Такер, как ни злился на себя, он так и не сумел за
целый день выбросить Эмму из головы. По правде сказать, он думал о ней с
самого ее возвращения, с той минуты, когда увидел на веранде, явившись без
приглашения в дом Маллой. Она выглядела такой изящной, почти хрупкой, в
своем воздушном платьице, но как храбро она загородила ему дорогу! Она
всегда была не робкого десятка, Эмма Маллой. Даже когда он бросил ее в траву
и грубо навалился сверху, она не испугалась... Хотя, впрочем, испугалась,
конечно, но, кроме страха, в ее глазах были гнев, возмущение, протест. И
ожидание. Он мог бы поклясться, что, пусть недолго, видел в ее глазах