"Джил Грегори. Сладкая мука любви" - читать интересную книгу автора

неплохо бы жениться, чтобы возвращаться домой не только к ворчанию отца и
бесконечным препирательствам с ним по любому поводу, но и к приветливой
улыбке, к теплу и ласке.
Он знал, что кое-кто из горожанок и одна-две дочери местных ранчеро,
как тактично говаривала Сью Эллен, "неровно к нему дышали". Однако связать
свою жизнь с одной из них означало бы проститься со свободой. Про себя Такер
называл это - "попасть в загон", а он ненавидел всякого рода изгороди и
заборы. Жениться означало начать достойную жизнь и навсегда покончить с
визитами в заведение "Иезавель", с салуном, игорными столами и девицами на
любой вкус. Отказаться от выпивки с друзьями, от хорошей партии в покер, от
ночей каждый раз с другой и заняться только работой - тяжелой работой изо
дня в день, без просвета. И всегда отчитываться в каждом своем шаге, в
каждой отлучке, в каждом опоздании.
Наконец по здравом размышлении Такер пришел к выводу, что нет на свете
женщины, которая стоила бы свободы. Что он попросту не из тех, кто женится.
Так-то оно и лучше, заключил он. Вот взять Бо. Когда Бо было двадцать,
Патриция Стоктон разбила ему сердце, выйдя замуж за Генри Дэниелса и уехав в
Уичито. Понадобились годы, чтобы он пришел в себя от удара и начал ухаживать
за Тэрой Маккуэйд.
Но только дело наладилось, как появился Уинтроп Маллой с заряженным
ружьем и ненавистью в сердце и превратил любовную драму в кровавую трагедию.
Можно было не сомневаться, что женственная и хрупкая внешность его
дочери скрывает черное сердце, - так порой прекрасный цветок прячет яд в
своей сердцевине. В конце концов, в ней текла ядовитая кровь Маллоев.
Правильнее всего выбросить прелести Эммы из головы и заняться вплотную
убийством Бо, чтобы заклеймить хозяина ранчо "Эхо" как преступника.
Но выстрел, прозвучавший в этот жаркий день, не выходил у Такера из
головы. Он был сделан на границе двух земельных владений, и потому
подозрение падало прежде всего на людей Гарретсонов...
- Ты совсем мало ешь, - заметил он, выходя из задумчивости.
До этого они с отцом, сидя друг против друга за обеденным столом,
поглощали ужин в молчании. Верхушки гор почти утратили свои закатные краски,
и в долине залегли серые, унылые тени.
- Нет аппетита, - лаконично ответил Джед.
Он с отвращением посмотрел на жареную говядину с картошкой и бобами на
своей тарелке, словно прикидывая, не отодвинуть ли все это, но потом
все-таки подхватил на вилку еще кусочек. Он ел нехотя, потому что таков был
вечерний ритуал, но с удовольствием прекратил бы это занятие. Взгляд его был
скорее печален, чем угрюм.
- Вспоминаешь Бо? - не удержался Такер и тут же снова уткнулся в почти
пустую тарелку.
- Чего ради? Воспоминаниями его не воскресишь, - буркнул отец.
Два оставшихся в живых Гарретсона посмотрели друг на друга. Некогда
густые волосы Джеда сильно поредели за последние годы, и в них все больше
проступала проседь. Он был одного роста с Уином Маллоем и все еще выглядел
крепким, но Такер уже знал, как порой обманчива внешность. Еще полгода назад
Джед мог сделать вдвое больше, чем теперь. Нынче он легко уставал, а порой
доходил до полного изнеможения, но ни за что не признался бы в этом.
Признать себя больным означало для него признать себя слабаком. Это касалось
и внешних проявлений горя.