"Сюзанна Грегори. Чума на оба ваши дома ("Хроники Мэтью Бартоломью" #1) " - читать интересную книгу автора

может быть замешан в заговоре, хотя Уильяма и Элкота подозревает меньше
других. Абиньи и Майкл определенно имели отношение к интриге. Но это дело
кажется таким надуманным, в особенности сейчас, когда чума выкашивала целые
города и деревни. Зачем оксфордцам тратить время и силы на заговоры, когда
через несколько недель, возможно, никого не останется в живых?
- Все это так ничтожно! - вырвалось у него. - Сейчас есть куда более
важные вопросы, и ученым следовало бы посвятить свое внимание им.
Уилсон снова ощерился.
- Что может быть важнее, чем выживание колледжа и университета! Даже вы
должны понимать, что это превыше всего! Вы должны любить науку, иначе не
променяли бы негу и достаток на суровую и полную лишений жизнь ученого. Ваше
высокомерие помешало вам заметить, что и другие тоже любят мир знаний и
пойдут на все, чтобы защитить его. Я пожертвовал благополучной судьбой
торговца сукном ради того, чтобы стать ученым, потому что верю - нашему
университету суждено сыграть важнейшую роль в будущем нашей страны. Вы не
единственный, кто жертвует собой ради любви к познанию и науке.
Бартоломью смотрел на оплывающую свечу.
- Но Оксфордский университет сильнее, больше и старше Кембриджского.
Чего им опасаться?
Уилсон нетерпеливо хмыкнул и медленно покачал головой.
- Я вижу, вас не убедить. Элфрит тоже так говорил. Но рано или поздно
вы сами увидите. В любом случае, важны не причины, по которым вы согласитесь
найти печать, а ваше согласие ее найти. Можете считать, что печать выведет
вас к вашей зазнобе. Или что таким образом вы отомстите за смерть
Бабингтона. Только найдите ее.
Он закрыл глаза; лицо его было мертвенно-бледным.
- А вторая просьба? Вы сказали, что хотите попросить меня о двух вещах.
- Проследите за тем, чтобы меня не бросили в одну из ваших
омерзительных чумных ям. Я хочу, чтобы меня похоронили в церкви у престола,
и еще надгробный камень из черного мрамора с моим портретом. Я избрал для
этого вас, потому что знаю - вы сейчас заведуете погребениями, и еще потому,
что вы уже переболели чумой и можете протянуть дольше других. Любой другой
может заразиться, и я не уверен, что они исполнят мою волю. Деньги на
надгробие возьмете в моем кошельке в казне колледжа.
Бартоломью ошеломленно посмотрел на него и едва не рассмеялся. Уилсон
был неисправим! Даже на смертном одре он думал о блеске и мишуре. Бартоломью
тянуло сказать, что он бы с огромным удовольствием посмотрел на то, как
жирный труп мастера сбросят в чумную яму, но Бартоломью не был Уилсоном и
потому просто ответил, что сделает все возможное.
Теперь, когда все вопросы были улажены, мастер угасал на глазах. На
коже выступила испарина, и Бартоломью заметил, что один из бубонов на шее
Уилсона лопнул - должно быть, когда тот шевелил головой. К счастью, он,
похоже, не страдал от боли. Возможно, шок от ожогов лишил его тело
чувствительности, или Уилсон был способен отодвинуть боль на задворки
сознания на то время, пока он завершал свои земные дела.
- Позовите Майкла, - прошептал он. - С вами я закончил.
Характерным повелительным взмахом пухлой руки, который всегда раздражал
университетских служителей, Уилсон отпустил Бартоломью. Врач подошел к двери
и подозвал монаха. Бенедиктинец с пыхтением поднялся по лестнице и разложил
свои принадлежности, все еще явно возмущенный тем, как с ним обошелся