"Сюзанна Грегори. Чума на оба ваши дома ("Хроники Мэтью Бартоломью" #1) " - читать интересную книгу автора

- Идем, Мэтт. Мы сделали все, что могли.
Бартоломью взглянул на Майкла. Блестящее от испарины лицо монаха почти
отливало зеленью. Елей в маленьком пузырьке дрожал в его трясущихся руках, и
смотрел он куда угодно, только не на Бартоломью и не на Августа.
- Что с тобой? - спросил озадаченный Бартоломью. Монах нередко
сопровождал его к пациентам, помочь которым уже не удавалось, и повидал
немало смертей. С Августом они никогда не были особенно близки, поэтому
объяснить такое поведение горем невозможно.
Майкл ухватил Бартоломью за мантию и потащил к выходу.
- Идем отсюда. Оставим его здесь и идем обратно в зал.
Бартоломью уперся, и пузырек выпал из пальцев Майкла на пол.
- Возьми себя в руки, дружище, - посоветовал рассерженный Бартоломью и
нагнулся поднять флакончик - он закатился под кровать. Когда он распрямился,
то с изумлением увидел, как край монашеских одеяний скрылся за дверью. Майкл
в прямом смысле слова сбежал.
Бартоломью обернулся к Александру, вид у которого был столь же
озадаченный, как, должно быть, и у самого Бартоломью.
- Возвращайтесь на обед, - сказал он, видя волнение управляющего. - Без
вас там не справятся. Я позабочусь об Августе.
Александр вышел, закрыв за собой дверь, и до Бартоломью донесся скрип
ступеней и стук захлопнувшейся входной двери. Он недоуменно прикусил губу.
Что на Майкла нашло? Они были знакомы с тех самых пор, как Бартоломью стал
профессором, и ни разу еще Мэттью не видел его в таком состоянии.
Обыкновенно тучный монах вполне владел собой и редко позволял себе
растеряться до такой степени, когда у него не находилось колкого замечания
или язвительного ответа.
Бартоломью поставил пузырек с елеем на подоконник и только теперь
заметил, что пробка вывалилась и руки его испачканы пахучим маслом. Он обтер
их о салфетку, которая лежала на столе у окна, взял лампу и опустился на
четвереньки, чтобы найти крышечку. Она закатилась в самый дальний угол под
кроватью, и Бартоломью пришлось растянуться на полу, чтобы добраться до нее.
Поднимаясь, он заметил на одежде какие-то крохотные черные чешуйки.
Озадаченный, он принялся внимательно разглядывать соринки, приставшие к
рукаву. Они походили на частицы сгоревшего пергамента. Бартоломью стряхнул
их; должно быть, они вылетели из очага. Он уже почти уходил, когда его
внимание привлек край постели. На светло-зеленом одеяле рыжела бледная
подпалина. Охваченный любопытством, он оглядел все покрывало и обнаружил
точно такую же отметину в углу.
В ушах у него зазвучали вопли Августа двухдневной давности. Старик
твердил, что черти приходили сжечь его заживо! Бартоломью покачал головой.
Смех, да и только. Должно быть, Агата прожгла одеяло, когда гладила;
спрашивать ее об этом что-то не хотелось. Тем не менее он взял лампу и,
улегшись на спину, осмотрел деревянные доски, из которых была сколочена
кровать. У него перехватило дыхание. Дерево оказалось опалено, а в одном
месте даже обуглилось. Августу ничего не померещилось. Под его кроватью на
самом деле горел огонь.
Все так же лежа на спине, Бартоломью задумался о позавчерашних
событиях. Август поднял крик глубокой ночью, в час или в два. Разбуженный
Бартоломью накинул халат и бросился в дортуар коммонеров, расположенный по
диагонали через двор от его собственной спальни. Когда он прибежал, перед